Канашибари

Я хмуро посмотрела на этого парня. Почему-то мне показалось, что он солгал.

— Мы были на вечеринке… — дрожащим голосом добавила девушка, кинув взгляд на своего спутника. — Веселились с друзьями, — она всхлипнула, и парень, сжав ее руку, притянул девушку поближе к себе.

Минори перевела вопросительный взгляд на женщину, но та настойчиво сохраняла молчание, обхватив себя руками. Я же все еще смотрела на парня и девушку, но, подумав, решила, что мои подозрения надуманы. Зачем им что-то скрывать?

— Эм-м… а что там дальше? Вы не заглянули? Зачем сюда приглашают людей? — натянуто улыбаясь, продолжила подруга.

— Двери не открываются, — глухо ответила женщина.

— Может, пойдем отсюда, Минори? Не думаю, что мы здесь что-то узнаем…

— Зачем так торопиться?

Минори рядом со мной вздрогнула от неожиданности. Я слегка оглянулась.

— Кажется, ты не Минори. А я обращалась к ней, — хмуро произнесла я. Голос незнакомца прозвучал слишком уж снисходительно.

У входной двери, прислонившись к стене, стоял парень лет двадцати пяти. Прямая спина, руки скрещены на груди, на губах полуулыбка — он явно не разделял общей нервозности. И одежда его выделялась как на фоне развалин, так и на фоне зданий в традиционном стиле: качественно сшитый костюм темно-серого, почти чёрного оттенка, под расстёгнутым пиджаком — белоснежная рубашка, лакированные туфли начищены до блеска.

Взгляд незнакомца упал сначала на Минори, а потом перешел на меня, и мне показалось, что в глазах парня мелькнуло удивление, но эта искра исчезла слишком быстро.

— Хозяева, скорее всего, заканчивают приготовления к приему гостей, — проговорил парень. С его лица не сходила холодная улыбка.

Минори встрепенулась и только хотела спросить у незнакомца что-то ещё, как сёдзи[6] раздвинулись, открыв следующую комнату, погруженную в непроглядную темноту.

По коже пробежали мурашки. Казалось, из глубины дома повеяло морозным холодом. Прикусив губу, я присмотрелась, но ничего не разобрала, слишком уж было темно.

— Некрасиво заставлять… хозяев ждать, — на секунду запнувшись, проговорил последний из пришедших и оттолкнулся от стены. Все с той же странной полуулыбкой парень, не оглядываясь, исчез в темноте комнаты.

— Пойдем, — как можно более уверено проговорила я, разбив воцарившееся в прихожей молчание, и пошла вперед. — Минори? — я обернулась.

Подруга стояла, обхватив себя руками за плечи. Она уже не выказывала бодрость и уверенность, как минуту назад. Я с легким недовольством выдохнула и протянула Минори руку:

— Пойдем, ты же так хотела узнать, где мы. Или предпочтешь и дальше слоняться по развалинам?

— Нет. Конечно, нет. Пойдем, — непривычно тихо ответила Минори и схватила мою ладонь.

За нами двинулась молодая пара, и женщина, немного помешкав, тоже пошла к дверям.

Как только все мы оказались в темноте, сёдзи закрылись, отрезав нас от последних лучей света. Мы оказались в таком мраке, что я не могла разглядеть даже свои руки.

Страха я еще не чувствовала, но тревога, казалось, уже бежала по моим венам. Я услышала, как учащенно задышала Минори, как всхлипнула незнакомая девушка. Но никто не произнес ни слова.

Рядом с нами вспыхнул свет, на секунду показавшийся мне ослепительным. Однако через пару мгновений я поняла, что это была всего лишь свеча. Вернее фонарь, внутри которого горела эта свеча, создав посреди темноты островок света, в котором очутились все мы.

Я огляделась. Несмотря на то, что дальше освещенного пятачка ничего не было видно, мне показалось, что пространство вокруг, погруженное во тьму, гораздо больше, чем одна простая комната…

Легкий ветер, сырость, странный запах. В неясном мне самой порыве я, присев на корточки, провела рукой по татами[7]. И похолодела.

Никакого татами под нами не было. Моя рука ощутила лишь холодный шершавый камень. Я пригляделась, насколько позволял скудный свет единственного фонаря: это действительно был камень, даже не каменистая земля. Как будто бы мы оказались в горах или на валунах у берега реки.

Я ощутила на себе взгляд и, подняв голову, встретилась глазами с тем невозмутимым парнем, что пришёл последним. Он беззастенчиво наблюдал за мной и даже не попытался отвести взгляд. Преодолевая дискомфорт, я продолжила эту игру в гляделки, однако вдруг в тишине раздался голос, так что я непроизвольно вскинула голову и встала, чтобы увидеть говорящего.

— Добро пожаловать! Сейчас вы станете героями нового кайдана!

Голос звучал как будто бы из ниоткуда и при этом отовсюду. Он был сильно искажён, словно размноженный эхом, и оттого звучал как нереальный. Даже зловещий. В нем не было искусственности, как у компьютерного голоса, но… не было и чего-то человеческого.

— После сотворения мира Аматэрасу[8] и Цукиёми[9] стали править на небе, а Сусаноо[10] — на море. Сусаноо, младший из триады великих божеств, был подобен шторму, которым мог повелевать. Пренебрегая своими обязанностями, он насылал на сушу и море несчастья, строил козни другим божествам. Ничего удивительного, что терпение богов иссякло, и они решили изгнать Сусаноо в Ёми[11], Страну Желтых Вод — царство мертвых.