Канатоходцы

- Ладно, я не тороплюсь, - протянул я, наблюдая за тем, как пингвин во фраке расставлял у нас на столе немыслимые изогнутые бокалы с чем-то синим, золотым, розовым, крайне аппетитным, пожелал нам приятного вечера и исчез, а Линнет, даже не взглянув на него, спросила деловито:

- С чего начнем?

И я бухнул с размаху:

- Со слама?

А Линнет даже бровью не повела, улыбнулась, сказала:

- Советую золотой - бодрит. А потом остальные - вечер долгий…

Она пошарила рукой под столом, щелкнула чем-то, скривилась болезненно - палец прищемила? - кинула в черную сумочку какой-то кубик и уж совсем по-детски сунула палец в рот.

- Больно? - спросил я сочувственно.

И получил ответ:

- Вы кретин, розовый, довольный, ничем не прикрытый. Думаете, что вы еще на Луне, а вокруг скалы и кратеры? Напрасно. Здесь все кишмя кишит микрофонами - от нашего столика до лысины официанта, а вы преспокойно задаете вопросы, от которых у «слухачей» волосы дыбом становятся. Словом, я выключила микрофон.

- Но не хватятся ли его наши друзья?

- Не хватятся. У них на схеме этот столик пуст - не обслуживается или посетителей нет. А будем уходить, вернем игрушку на место.

Я счел объяснения исчерпывающими и попробовал золотой напиток: по вкусу он походил на мед. Но у этого золотого пойла была и своя особенность: оно не пьянило, а скорее бодрило, как стимулятор, поощряя к светской беседе.

Но светской беседы не получилось.

- Отвечу сразу на все предполагающиеся вопросы, - сказала Линнет. - Я и Мак-Брайт связываем вас со сламом, ориентируем и поддерживаем вас. Кроме Мак-Брайта, вас знает еще Первый, единственный из Большой Десятки, поставленный в известность о пилоте Лайке. Если вас не проинструктировали, поясню: Большая Десятка - это руководство слама, а Первый - глава Десятки.

- Вы знакомы с ним?

- Что вы! - Она возмутилась. - Ни с кем из Десятки. Я связана только с Мак-Брайтом и со своими агентами.

- У вас они есть?

- Конечно. Их десять.

Так я и думал. А у этих десяти свои десятки. Старая и верная система - щупальца с единым мозгом-руководством.

- Посмотрите внимательно, - вдруг сказала Линнет, - кто вошел в зал.

Я посмотрел внимательно, потом очень внимательно и все равно ничего особенного не заметил. Вошла, вернее, ввалилась, компания - человек десять - пьяная, орущая, молодая, лохматая, пестрая и еще сто эпитетов, и все подойдут.

- Кто они?

- Высокий в синем свитере, видите, рукой кому-то машет, - Факетти-младший. Вам это имя ничего не говорит?

Мне это имя кое-что говорило. Я бы даже сказал, что оно кричало: внимание, Лайк, действие начинается, скоро твой выход!

И сразу же компания у стойки бара распалась для меня на составные части, как детская пирамида, - цветные кольца на стержне. А стержнем был Факетти-младший - парень-гвоздь, душа общества, рост под два метра, глаза серые, двадцать шесть лет от роду, занимается плаванием, кончил Тринити-колледж, не работает, много пьет, репутация странноватая: кому нравится, кому нет. Откуда сведения? Откуда сведения. Я принес их в клюве и приберегал на всякий случай. Вот он, случай.

- Позвольте вас пригласить…

К столику подходит парень из компании Факетти: медно-красная морда, честно говоря, не урод, волосы длинные, прямые, как пишут в книгах, «цвета воронова крыла», перехвачены черной лентой, нос с горбинкой, черно-белое пончо на широких плечах.

- Спасибо, я не танцую.

- Что так?

- Устала.

- Так идемте к нам - у нас весело, усталость пройдет.

Как будто меня не существует: даже не взглянул в мою сторону. А Линнет волнуется, ждет моей реакции. Пора?

- Послушайте, приятель, как у вас со зрением?

- Что-что? - Полное недоумение.

- Разве вы не заметили, что дама не одна?

Ах, какая улыбка: тридцать два снежных зуба, и все свои!

- Кажется, вы меня прогоняете, так я понял?

- Вы сообразительны…

Наверное, я что-то еще хотел сказать, но не успел: он рванулся вперед, схватил меня за ворот, резко поднял с кресла - ну и силища! - прошипел, не разжимая губ:

- Сейчас ты пожалеешь о сказанном…

- Уймись, силач, - бросил я равнодушно.

Но он не внял голосу разума. Коротко размахнулся, ребром ладони - отработанный жест - ударил меня по шее. То есть ему хотелось по шее, но я увернулся, и удар пришелся в плечо. Мне стало больно, и я озверел. Я всегда зверею, когда мне больно. Он по-прежнему держал меня за пиджак, и я снизу ударил его по руке - под локоть. Он охнул и разжал руку. Я тут же схватил ее, рванул на себя, коленом - в живот, ладонью с размаху - как хотел он сам, он шлепнулся пыльным мешком у стола - отдохни, дружок.

- Что случилось? В чем дело?

Два вопроса прозвучали одновременно. Первый задал Факетти, второй - его приятель. А позади стоял гангстер-метрдотель, но вопросов не задавал: то ли стеснялся Линнет, то ли хотел посмотреть, что будет дальше.

Я вежливо поклонился любознательным молодым людям и столь же вежливо объяснил ситуацию:

- Ваш друг, к моему великому сожалению, сначала оскорбил даму, а потом и меня. Я не люблю, когда меня хватают за пиджак и дергают из-за стола, а он почему-то не захотел поступить иначе.