Канава

Вальдемар и Генрих - лично знакомы и дружественны. Делать Саксонцу гадость, утащить у Льва кусок из пасти... у Вальдемара личных причин нет.

Другое: у датчан к руянам давние счёты, набеги островитян на Данию были весьма разорительны, владетели Ютланда откупались, платили им дань. Правда, в последнее поколение ситуация стала симметричной: предыдущий король Эрик захватил Руян. Принял дань и присягу. Но выжигать не стал: ограничился клятвой отца братьев принять христианство. Обещание не выполнено, но братья - христиане по матери.

У братьев есть понимание, на основе наглядных примеров, что:

а) крещение не смертельно. Поморяне, лютичи, ободриты, вагры... уже поклоняются Христу.

б) крещение не помогает.

Столетие назад великий Готшалк мог плакаться епископу в Вагрии:

- Как же так? Мы же крестились! Вы же обещали, что притеснения прекратятся! А стало только хуже, немцы все лезут и лезут, грабят и грабят!

Опыт Второго Крестового похода показал, что, нашив кресты на одежды, христолюбивые рыцари так выпучивают глаза, что ничего не видят. Даже крестов. Лезут штурмовать стены, завешанными алтарными покрывалами. И рубят всё в клочья.

Завтра немцы в Любеке построят флот, набьют его христолюбивым воинством и заявятся на Руян. Отбиться не удастся - много их. И чего делать? - Искать защитника.

Помощь имеет цену. Что могут дать князья Руяна королю Дании, чтобы он защитил их от Льва? Причём король с герцогом ссориться не хочет, они друзья, там идут игры с династическими браками. Князья не могут просто "лечь" под короля. Типа: мы твои вассалы, мы тебе платим налоги - защити нас. Отобрать законную добычу у друга-рыцаря... не по чести, некошерно, неблагородно.

Если князья ничего не дают королю - он им не поможет. С какой стати помогать давним врагам?

Если князья дают что-то мирское - золото, воинов, земли - они ставят короля в унизительную для него ситуацию: он не благороден.

И тут включился друг детства. В смысле: епископ Абсалон. Фанатичный католик, яростный проповедник, сильный боец и организатор. Два года назад основал Копенгаген. Ко всем прочим несчастиям - большой поклонник Римского Святого Престола и Неистового Бернара. С тягой всех окрестить. Остальных - убить.

Епископ и разрешил эту ситуацию. Когда "и хочется, и колется, и вера не велит". Ему - велит. Поскольку руяне - язычники. Недостаток превращается в преимущество. При некоторых дополнительных условиях.

- Ура! Благое дело! Свет истинной веры! Разорить богомерские капища! Сжечь идолов! Спасти души человеческие из лап Сатаны!

Тема из мира тварного, с новыми торговым и брачным договорами, городскими правами, ленами и податями, переходит в мир горний: доношение благой вести до страждущих в темноте и заблуждениях.

Разговоры в Любече шли... сложно.

У князей есть ценности.

Их жизни. Что с ними будет - показал опыт Никлоты и его сыновей.

Их владения. Отберут. Опыт рассаживания графов и баронов в землях ободритов - убедителен.

Их народ. Как немцы режут славян - видели неоднократно.

Их вера. Вера предков...

Оно, конечно, святое. Но вот князья Западного Поморья - крестились. Наша мама - из этой семьи. Нас же родила? Мы же нормальные? Да, у Готшалка были проблемы после его крещения, восстание даже случилось. Наш предок, князь Круто, Готшалка и прирезал. Но это когда было.

Разговоры шли долго. Наконец, все созрели.

В самой Дании ситуация стабилизировалась. Вальдемар готовится к следующему шагу: отмене выборности короля. Ему очень нужна громкая слава. Что-нибудь военное - для потомков викингов. И во славу Христа - для них же. И - деньги. Деньги королям нужны всегда: аристократы это такая продажная... сущность.

Саксонцы усиливают давление, демонстрируют свою гадостность.

И тогда братья-князья призывают датского короля. Для разгрома святилища Святовита в Арконе.

В июне прошлого (1168) года датчане высадились на Руяне и устроили бойню в известном по всем северным землям святилище.

"Город Аркона лежит на вершине высокой скалы; с севера, востока и юга огражден природною защитой... с западной стороны защищает высокая насыпь в 50 локтей...".

"Посреди города была площадь, на которой стоял храм из дерева, изящнейшей работы... Внешняя стена здания выделялась аккуратной резьбой... включавшей формы разных вещей. В ней имелся единственный вход. Сам же храм заключал в себе два ограждения, из которых внешнее, соединенное со стенами, было покрыто красной кровлей; внутреннее же, опиравшееся на четыре колонны, вместо стен имело завесы и ничем не было связано с внешним, кроме редкого переплета балок".