Кандагарский форпост

Личный состав 9-й роты постоянно обновлялся «штрафниками» различных званий и должностей из других подразделений, но, к счастью, они не составляли ее большую часть. Единственной должностью, на которую не мог быть назначен проштрафившийся офицер, была должность командира роты. Некоторые из «исправившихся» военнослужащих возвращались в свои подразделения или шли на повышение по должности в другие.

Переводили к нам не только из боевых подразделений. Одного старослужащего солдата перевели из такого экзотического места, как банно-прачечный комбинат бригады. Прочитав характеристику на этого бойца, я понял, что по нему плачет дисбат⁷³. Казалось бы, живи и радуйся, что, попав на войну, ты служишь в «раю»! Однако есть категория военнослужащих, которые всегда найдут приключение на свою «пятую точку».

⁷³ Дисбат – дисциплинарный батальон. Специальное формирование в во- оружённых силах, в котором отбывают наказание осуждённые за уголовные преступления в период прохождения военной службы солдаты и сержанты.

Были среди «штрафников» такие индивиды, о которых стоит рассказать отдельно. Хоза Солманов был родом из Чечни. Его перевели из разведывательной роты бригады за издевательство над молодыми солдатами. Хоза был высоким, атлетического сложения парнем. Главная его проблема была в том, что он не умел подчиняться, но любил подчинять, заставляя молодых солдат выполнять работу, которую поручили ему. Я решил с ним поговорить и объяснить, что при таком отношении к своим обязанностям ему гарантирован дисбат. Он выслушал и ответил мне, что пришел сюда воевать, а не работать:

– Пусть рабы пашут,– сказал он.

Если кто-то из солдат отказывался выполнять требования Хозы, то тут же подвергался физическому насилию. Я, узнав о нескольких таких избиениях, попросил потерпевших написать объяснительные, но никто из обиженных Хозой солдат этого не сделал. Никакие угрозы прокуратурой и дисбатом на него не действовали.

Я начал искать способы, как приструнить своенравного чеченца. В разговоре с одним из командиров взводов, который окончил Бакинское общевойсковое училище, я узнал, что он учился с курсантами из Дагестана, которые были такие же необузданные, как Хоза. Понятие дисциплина для них не существовало, а наряды вне очереди для них не были наказанием, так как всю работу за них выполняли сослуживцы.

«Но есть у них «ахиллесова пята» – отцы. Только назидания отца могли заменить дисциплинарный устав»,– пояснил мне командир взвода.

Я написал письмо на родину отцу Хозы о его «подвигах» и, прежде чем его отправить, решил зачитать письмо перед взводом, в присутствии всех его сослуживцев. К моему великому сожалению, Хоза даже бровью не повел, спокойно ответив мне:

«Отправляйте, мне пофиг».

И все же я нашел болевую точку Солманова.

Проработка предстоящей боевой задачи, будь то сопровождение колонн, засадные действия, другие мероприятия, планируемые штабом бригады или батальона, командир роты обсуждал с офицерами и сержантами роты, задействованными в этих мероприятиях. Так происходило и в этот раз.

Командир роты вызвал на КНП меня и старшего сержанта Михеева для обсуждения засадных действий. Ротный назначил меня командиром группы из шести человек, а моим заместителем старшего сержанта Михеева. Командир роты после объяснения плана засадных действий попросил меня подобрать себе еще четырех бойцов: снайпера, связиста, пулеметчика ПК⁷⁴ и стрелка. На следующий день я построил первый взвод и объявил фамилии тех, кто пойдет сегодня ночью со мной в засаду.

⁷⁴ ПК – 7,62-мм пулемёт Калашникова.

Попасть в засадную группу считалось в роте очень престижно. В нее набирали только опытных, проверенных в бою воинов. Офицер, который возглавлял группу, подбирал себе бойцов по своему усмотрению, учитывая их физические и морально-психологические качества.

После того, как я дал команду бойцам своей группы готовить оружие и снаряжение, ко мне подошел Солманов и стал слезно умолять взять в группу. Я, не раздумывая, отказал ему:

– Товарищ солдат, вы последний солдат в роте, которого я возьму с собой на боевую задачу,– глядя ему в лицо, торжественно произнес я.– Вы не способны подчиняться, а это главное в бою для солдата, на которого я должен рассчитывать, как на самого себя. Я на вас не могу положиться. Единственное место, куда я с вами могу пойти – это в прокуратуру.

Хоза побледнел, но не сдавался:

– Я буду подчиняться, я все буду делать, что вы мне скажете, только возьмите! Вы не пожалеете! Я в разведке полгода воевал, я лучше всех этих салабонов знаю, что такое засада. Я с пулеметом бегал по пять километров.

– Мы не будем бегать в засаде, и пулеметчик Круминьш справится с ПК. Все. Разговор закончен.