Кандагарский излом

— Бэлла, я порой совершенно тебя не понимаю. Но как можно жить одной?..

— У меня есть дочь.

— Кроме детей, у женщины должен быть мужчина, чтоб потом неприятностей по здоровью не было! Вон Славка, молодец — живет, а ты? И не кивай мне на инфантильность, не ври! Тебе Бузыгин замуж предлагал. Посмотришь только — стена!..

— А ткни — и рассыплется.

— Не наговаривай. Вячеслав шикарный мужчина во всех отношениях. Гарик с детским садом дела не ведет. Они с Бузыгиным десять лет вместе.

— Я не поняла, так мне кого в постель пускать: Бузыгина вашего или Самохина?

— Да можешь никого не пускать, но тогда через год будем писать эпитафию, — обиделась Маруся. — О Ляле подумай!

— Я подумаю, — смягчилась.

— Не верю! Мне не лги, не надо. Я уже наслушалась твоих сказок. Вбила себе в голову гадость и веришь в нее. Противно и смотреть, и слушать. Великомученица! Короче, выбирай: либо бери любовника и любись с ним до изнеможения, либо, правда, готовь венок и тапочки.

— А другие варианты есть? — скривилась я.

— Есть: два любовника, буря чувств, горячие ночи…

— Холодные напитки.

— Ну и чему удивляться? — развела руками Маруся, окончательно обидевшись.

— Я подумаю насчет Самохина, — тут же заверила я. — Но после того, как Лялечка поступит в институт.

И подумала. Мальчик действительно оказался приятным во всех отношениях. Особенно мне понравилась его любовь к жене. Взаимная. За час нашей встречи она позвонила ему три раза, и Алексей, чтоб как-то загладить неловкость, поведал мне о неуравновешенном характере его замечательной жены Зинаиды, а также ее биографию в развернутом виде. Встреча прошла плодотворно: я поняла, что мои проблемы — не проблемы.

Месяц после я думала и, учитывая, что Самохин действительно хороший массажист, решилась на повторный сеанс.

Встретились мы на этот раз у меня. Он пил чай, а я разглядывала его, пытаясь найти что-то в лице, фигуре, манерах, что б зацепило меня, заставило дрогнуть сердце — влюбиться. И влюбилась — в точечный массаж. Алексей оказался фанатом своей профессии и жены. Зачем ему любовница, осталось невыясненным. Пришлось встретиться третий раз. На этот раз я поняла, в чем дело — у Самохина был шикарный мужской комплекс, которым его одарила жена для собственного успокоения. О чем я от большого ума и не преминула ему сказать. Он порадовался и решил, что у нас все получится, я же поняла, что влюбиться в него можно, но не мне. Мы остались с Алексеем друзьями, хоть он и надеялся на большее. Как и Маруся…

— С сильным плечом у меня проблемы давно, — протянула, задумчиво глядя на дорогу. Мы свернули налево, к моему огорчению. Так и знала. — А вот с тоской никаких проблем.

— Серьезно? И о ком скучаешь? Об отце ребенка? Где он, кстати?

— Какая разница?

— Ответь.

— Многоуважаемый киллер…

— Меня Павлом зовут.

Может, и зовут, но язык не повернется величать именем Павлика убийцу.

— Замечательно. Прекрасное имя. Мама, наверное, вас очень любила.

— А ты отца своей Ляли?

— Какое имеет отношение моя личная жизнь к вашему заданию?

— К заданию — нет, к твоей дочери — да.

— Оставьте мою дочь в покое! Я здесь! Не убегаю, не сопротивляюсь и не буду, обещаю. Оставьте мою дочь в покое. Что вам надо? Она девочка совсем — восемнадцать лет! — Я осеклась: кого я призываю к состраданию, милосердию? — Извините за повышенный тон. Но давайте поговорим как разумные люди. Вам невыгодно связываться с Лялей, опасно. Большие затраты, к тому же она не я, ее сразу хватятся. Плюс она ребенок, любое насилие приведет к шоку, что навредит ее организму. Она болезненная девочка, слабенькая. И группа крови у нее другая.

— Разве не четвертая?

— Нет.

— Какая?

— Не помню.

— Мне освежить твою память или твоей дочери?

Кажется, я побледнела:

— Третья.

— Резус?

— Плюс.

— В отца?

— В смысле?

— У тебя четвертая минус, у нее третья плюс. Девочка в отца?

— Да.

Проклятая дрожь проникла и в голос.

— А где он?

Что же ему такое надо…

— Не знаю.

— А если подумать?

— Правда, не знаю.

— Жаль.

Я недоверчиво покосилась. Неужели он проникся ко мне и готов на благородный поступок? Отпустить меня и Лялю?

— А вы могли бы…

— Что?

— Отпустить. Я не прошу о себе — Лялю оставьте, пожалуйста.

— О тебе и речи нет.

Ясно. Глупо было сомневаться, а уж идеализировать убийцу еще глупее.

— Я о себе и не прошу — о девочке. Если вам известно слово «милосердие», а я уверена, что так оно и есть, снимите наблюдение с дочери. Вы же умный, благородный человек.

Да простит меня порядочная часть человечества!

И подумалось — ничего он не сделает, даже если пообещает. И верить ему нельзя, и опасность не исчезнет вместе со мной. Где гарантия, что после меня не возьмут Лялечку? А значит, мое самопожертвование и готовность сотрудничать с упырями — пустая затея.

Дура я, в кого ж я такая дура!..

А Маруся, светило медицинских наук, дворянка! Вот уж благородная дама!

А еще уверяла, что ничего у меня нет…