Кандалы для лиходея

– Что вы так возмущаетесь, сударь? – заметила ему дамочка из заднего ряда в вуальке и с ридикюлем в руках. – Ведь всем же очевидно, что этот Козицкий ее просто запугал…

– Таких, как Чубарова, не запугаешь, – почти огрызнулся на реплику дамочки Павел Ильич. Он был явно расстроен и не мог сдержать переполнявших его эмоций. – Такие сами кого хочешь запугают…

– Это слова женоненавистника, – не думала прекращать перепалки дамочка в вуальке, фыркая.

Уфимцев оглянулся:

– Тогда ваши слова – слова мужененавистницы…

– Полноте, Павел Ильич, – вполне понимая состояние уездного исправника, попробовал унять его Воловцов. – Пустое это дело…

Илья Федорович хотел еще добавить фразу «спорить с бабами», однако делать этого не стал, ибо не позволило хорошее воспитание. Но вот Уфимцев, очевидно, хорошим воспитанием похвастать не мог и с готовностью договорил-таки фразу судебного следователя:

– Полностью согласен с вами, Иван Федорович. Спорить с бабами – пустейшее занятие…

– Что?! – вспыхнула дамочка под вуалькой. – Да как вы смеете!

– Простите, – обернулся Иван Федорович к сидевшей сзади дамочке. – Мой товарищ вовсе не желал оскорбить именно вас. Его слова скорее носили теоретический характер и относились…

– Ко всей бабьей породе, – энергично добавил за Воловцова Уфимцев. Похоже, он и правда недолюбливал женщин…

Дамочка фыркнула и, гордо вскинув головку, пошла к выходу. Иван Федорович усмехнулся, затем посмурнел:

– А ведь это наша с вами вина, Павел Ильич, что эта Настасья выкрутилась и ушла от наказания. Моя в большей степени. Не собрал я достаточно доказательств. Недотянул.

– Оставьте, Иван Федорович, – уже спокойно произнес Уфимцев. – Вы сделали все, что смогли, и я тому свидетель.

– Стало быть, не все.

– Все. Просто она умна и хитра, а наши присяжные заседатели в уголовном кодексе – ни в зуб ногой. – Уездный исправник посмотрел на Воловцова и взял его за рукав: – Так что оставьте эти ваши переживания и… пойдемте выпьем за окончание такого непростого дела.

– А что, пожалуй, – с готовностью поддержал Иван Федорович. – Работали мы на совесть, почему ж это дело не отметить? Я согласен. К тому же, – Воловцов немного помолчал и улыбнулся уголком губ, – после драки, как известно, махать кулаками без толку…

* * *

– Ну вот и все, – сказал после оглашения приговора суда Сан Саныч графу Виельгорскому. – Конечно, в самом преступлении и уж точно в его сокрытии замешана и эта Чубарова, но, увы, наши присяжные заседатели проявили излишнее снисхождение. А Чубарова эта – еще тот фрукт!

– Как бы то ни было, убийца Ильи Яковлевича понес заслуженное наказание, и этим я обязан вам, Александр Александрович, – прочувствованно произнес Виктор Модестович.

– Вы не меня, вы уездного исправника благодарите да судебного следователя, что дело вел. Они все сделали.

– Но началось-то все именно с вас, – заметил граф Виельгорский. – Именно вы дали толчок всему механизму, который потом завертелся.

– Вы преувеличиваете мои заслуги, граф, – не очень весело усмехнулся бывший московский обер-полицмейстер. – А вон, кстати, и уездный исправник Уфимцев. Я его немного знаю. А с ним, верно, тот самый судебный следователь Воловцов, что вел дело Попова. Подойдем?

– Конечно, – охотно согласился Виктор Модестович.

– Господа, – приблизившись к разговаривающим друг с другом Уфимцеву и Воловцову, произнес Александр Александрович. – Во-первых, здравствуйте, – Сан Саныч первым протянул руку и поздоровался сначала с Уфимцевым, а затем и Воловцовым. – Во-вторых, позвольте поздравить вас с успешным завершением дела…

– Не очень-то и успешным, – успел буркнуть, заполнив образовавшуюся паузу, Уфимцев.

– Это вы о Чубаровой? – догадался отставной полковник.

– Именно, – снова буркнул уездный исправник.

– В наших делах редко бывает, чтобы все шло гладко и как хочется, – произнес Александр Александрович и осекся. В каких «наших» делах? Ведь он давно не служит в полиции!

Власовский искоса посмотрел на собеседников, но те или не заметили такой печальной оговорки бывшего обер-полицмейстера, или сделали вид, что не заметили. Потом незнакомые были представлены друг другу, и когда церемониал завершился, граф Виельгорский произнес целую благодарственную речь всем троим, завершившуюся приглашением к себе в дом, «чтобы слегка отужинать и отметить завершение дела».

– Прошу не отказывать мне в приглашении, – добавил граф, поочередно посмотрев на каждого из присутствующих.

– Я не против, – просто ответил Сан Саныч.

– Мы, собственно, с Павлом Ильичом тоже ничего не имеем против, – так отозвался на приглашение Виктора Модестовича Воловцов и посмотрел на Уфимцева.

– Отчего же? С удовольствием! – ответил уездный исправник, и четверо мужчин уже вместе покинули здание окружного суда.

«Ну, вот и закончилось для меня мое последнее дело, – философски и с какой-то мягкой печалью подумал про себя Сан Саныч. – Убийца найден, смерть честного человека отомщена…»