Кандидат (ЛП)

— Мы с Медведем оценили комплимент.

Я взбила подушку перед тем, как перевернуться на бок.

— Вы оба эгоманьяки.

— Да, да, и ещё раз да.

— Спокойной ночи, эгоманьяки, — сказала я, закрыв глаза.

— Спокойной ночи. — Усмехнувшись, ответил Баррет.

Глаза распахнулись, когда он обнял меня. Почувствовав, как напряглось мое тело, он спросил.

— Что-то не так?

— Нет, нет, все хорошо, — я бросила на него взгляд через плечо. — Просто, не думала, что кто-то вроде тебя спит в обнимку.

— И снова ты делаешь предположения.

— Я признаю свою ошибку.

— Хочешь знать, что было одним из лучших моментов нашего совместного времяпрепровождения за эти месяцы?

— Что?

— То факт, что ты смогла увидеть, насколько ошибалась во мне.

— Да, ошибалась, — закатив глаза, ответила я, — но даже не думай злорадствовать или я изменю свое мнение.

Он рассмеялся.

— Спокойной ночи, Эддисон.

— Спокойной ночи, Баррет.

Глава 17

Баррет

Эддисон Монро была секс-богиней, невозможной, крышесносящей секс-богиней, и я говорю это не только потому, что на несколько месяцев застрял на седьмом круге ада воздержания и единственной моей поддержкой была рука. Я заговорил об этом, потому что был с достаточным количеством женщин, чтобы знать разницу.

Я быстро помог Эддисон оценить нестандартный секс. Боевое крещение прошли ванные в «Нинье», «Пинте» и «Санта Марии», испробовали стиль собачки на диване самолета, и она оседлала меня на одном из капитанских сидений. Я готов был по-быстрому перепихнуться во время предвыборных мероприятий, но Эддисон противилась этой идее.

Наши жаркие летние секс-марафоны разбавила осень. Пока лидерство отца в выборах набирало обороты, мои чувства к Эддисон усиливались. Они выходили за рамки физического и превращались в нечто большее, намного большее. Я окончательно влюбился в нее, хоть и не был уверен, точно ли это любовь, но не знал, как сказать ей об этом. В то же время, я не знал, стоило ли вообще говорить ей. Мне не хотелось рисковать тем, что у нас уже было. Хоть убейте, я не мог читать ее, так что ни в коем случае не мог допустить ошибки. Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что не хотел, чтобы это заканчивалось. То, что между нами было, выходило за грань тех отношений, которые были у меня с женщинами, и, клянусь, иногда я видел, что она смотрела на меня так, как смотрела мама на папу — с обожанием, с любовью.

За две недели до выборов мы с Эддисон оказались на митингах в Южной Калифорнии. После целого дня речей и рукопожатий, мы направились в Напу, чтобы остаться на ночь в имении одного из старых друзей папы из Йеля. Хотя мы с Эддисон больше всего хотели завалиться спать, Лукас и его жена Элейн устроили в нашу честь большой званый ужин. Снова намёк на торжественную одежду.

Пока ожидали приглашения к ужину в гостиную, я и Эддисон прохаживались по парадному вестибюлю, ведя скучную светскую беседу. Она, как всегда, была прекрасна в сверкающем серебряном платье. Учитывая низкий вырез ее платья, я обязан написать Эверетту благодарственную записку. Я раз за разом бросал взгляды на вершины Эддисон, и Медведь начал заинтересованно поднимать голову.

Не в состоянии сдерживать себя, я повел Эддисон в укромный уголок. Наклонившись, прошептал ей на ухо.

— Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас.

Эддисон выплюнула шампанское, которое только что пригубила. Вытирая рот, который я хотел ощутить на Медведе, она стрельнула в меня убийственным взглядом.

— Рядом люди, — прошипела девушка.

— Знаю, благодаря этому все становится намного жарче.

Когда Эддисон оглянулась, я мог бы сказать, что в ее голове завертелись колёсики.

— Хочешь, чтобы мы поднялись наверх перед ужином?

— Нет. Я хочу взять тебя в одной из пустых комнат и трахнуть у стены, или, может, возьму тебя сзади, когда ты перегнешься через диван.

Эддисон выпучила глаза.

— Но кто-то может поймать нас, — запротестовала она.

— Мне следовало бы догадаться, что ты будешь слишком паинькой, чтобы заниматься сексом на публике, — фыркнул я.

— Ты часто так делаешь? Типа, с другими женщинами?

— Иногда.

Она подняла брови, прикусив нижнюю губу.

— Послушай, все в порядке, — сказал я, пытаясь избавить ее от страданий. — Ты не бесстыдная женщина для секса в публичных местах.

— Я могу быть бесстыдной, — возразила девушка.

— Оу, правда?

— Да. Я просто думаю, что сейчас не время, учитывая, что, если нас поймают, может пострадать кампания твоего отца.

— Обвинять компанию отца в отсутствии у тебя тяги к приключениям — низко, — ухмыльнулся я.

Когда Эддисон открыла рот, чтобы возразить, Лукас и Элейн начали всех собирать в гостиной, где был накрыт огромный стол на тридцать персон. Ожидал, что меня посадят отдельно от Эддисон, как и на большинстве званых ужинов, но я был рад увидеть, что нас посадили рядом.

Когда мы все расселись, налили вино и начали подавать первые блюда. Я только опустил ложку в фарфоровую тарелку, когда рядом упала салфетка Эддисон. Когда я наклонялся за нею, девушка покачала головой.

— Я подниму.