Кандидат в Будды

«Откуда у нее эти книги, может быть, вы знаете?» — доверительно спросил меня человек в сером костюме, вернув паспорт с аккуратно сложенной формой допуска к секретным документам. «Это все мои книги, она забрала их у меня без спроса, когда мы разводились», — ответил я и поинтересовался, в курсе ли они того, что партия и правительство взяли курс на ускорение, перестройку и гласность? Мне ответили, что книги я могу забрать. Забрал я не только книги. Мы поехали в психбольницу, я написал заявление, и мне передали бывшую супругу «на поруки». Видимо, перетрухнули: Москва, перестройка, гласность, ну их к лешему. К тому же документик остался — расписка, заявление. В общем, бюрократия…

Но от посещения женского отделения психбольницы остались очень тяжелые и неприятные воспоминания. Женщины очень худые, неухоженные, очень испуганные. Много действительно безумных.

Осенью того же года я заметил, что давно не получаю писем из Омска — ни от брата, ни от родителей. Телефонов в Красково почти ни у кого не было тогда, чтобы позвонить в Омск, нужно было заказывать телефонные переговоры в районном узле связи в Люберцах.

В итоге выяснилось, что моего брата Игоря тоже посадили в психиатрическую клинику. Соседи рассказали родителям, что видели, как в их отсутствие к подъезду подъехала черная «Волга» и в ней увезли моего брата. Дома родители нашли записку — завещание самоубийцы.

Мама воспользовалась всеми связями, которые у нее были, а она в течение ряда лет работала в поликлинике Четвертого управления, и ей удалось выяснить, куда поместили Игоря. Более того, ввиду того, что она принимала участие как эксперт в работе призывных комиссий при военкомате, удалось повлиять и на персонал этой клиники, где ей пообещали, что никаких лекарств кроме витаминов, Игорю давать не будут ни при каком прописанном медиками в погонах лечении. Более того, удалось договориться, что если Игорь согласится мыть пол в отделении, то ему разрешат (неофициально, под ее ответственность) выходить гулять, где он пожелает, по 3 часа в день. Отец приезжал к клинике с одеждой, забирал Игоря на такси и привозил домой. Так продолжалось несколько месяцев.

Выяснилось, что причиной давления на Игоря являлось его творчество, магнитоальбомы «Гражданской обороны». Кто-то из участников группы был отправлен в армию, кто-то «сломался», а с опасным диагнозом «суицидальный синдром» госпитализирован только один мой брат.

Моя знакомая Татьяна Диденко как-то в разговоре посетовала, что среди рокеров очень много людей, сотрудничающих с органами. Я подумал попробовать взять их на испуг, устроить провокацию. Стал рассказывать многим знакомым, что собираюсь устроить пресс-конференцию для журналистов, в том числе зарубежных, и рассказать, что никакой перестройки и гласности нет, а музыкантов за их песни держат в психушках! На одном из концертов вместе с музыкантами группы «Веселые картинки» (филиал группы «ДК») мы исполнили композицию Кахиль-эль-Забара (Kahil El’Zabar) — «Brother Malcolm», в конце которой Виктор Клемешев и я стали петь, многократно повторяя рефрен, вместо «brother Malcolm» — «братец Игорь». Зал подхватил…

На следующей неделе я отправился в командировку в Новосибирск, поселился в гостинице, отметился и ночью отправился на поезде в Омск. Днем отец-так же, как обычно, съездил за Игорем на такси, привез его, мы поговорили.

Так или иначе, буквально на следующей неделе брата освободили. Преследовавший его майор Мешков был уволен «за превышение власти». Думаю, что этот персонаж увековечен в песне моего брата «Лед под ногами майора».

А вот у меня вскоре начались неприятности, приведшие в итоге к тому, что я вынужден был бросить неоконченную диссертацию и уволиться из института авиационных материалов. Так началась моя карьера музыканта с полной занятостью.

Поначалу я поступил в Театр импровизации при Союзе театральных деятелей СССР под руководством Олега Киселева. В те позднеперестроечные времена профессия администратора была тесно связана с нарушениями законодательства. Вскоре выяснилось, что коммерческий директор театра направил выданные Союзом театральных деятелей средства (50000 рублей) на погашение своей задолженности по какой-то прежней отсидке. Художественный руководитель труппы Олег Киселев остался в Канаде после гастролей.

Для советского человека остаться вот так без работы было довольно непривычно и, более того, страшно… Мой приятель по «Аквариуму» и «Поп-Механике» фаготист Александр Александров предложил мне показаться Анатолию Васильеву, художественному руководителю театра «Школа драматического искусства». Александров был там музыкальным директором. В то время в театре было много очень интересных, ярких людей — Герман Виноградов, Борис Юхананов, Андрей Безукладников. На некоторое время ансамбль «Три „О“» с солисткой-певицей Сайнхо нашел себе пристанище именно там.

От воскрешения Озириса в Смоленске к тибетским странствиям кандидата в Будды