Кандидат

Когда я уже собиралась кончить, Баррет заменил свой язык Медведем. Мы оба застонали от удовольствия, когда наши тела соединились, а руки Баррета вернулись на мои ягодицы. С каждым толчком он погружался в меня сильнее и глубже. Я серьезно начала размышлять, смогу ли завтра ходить. Но, учитывая, как это было хорошо, я вообще наплевала на любые прогулки.

Когда я подходила все ближе и ближе к краю, но все ещё не могла кончить, Баррет убрал одну руку с бедер с скользнул ею между моих ног. Он начал поглаживать меня, чередуя пощипывания и поглаживания клитора. Дополнительного трения оказалось достаточно, чтобы отправить меня за грань.

– Да, да, о, да! – кричала я, глаза сами закрылись от удовольствия.

Баррет пару минут ещё вколачивался в меня, а потом напрягся и с криком кончил. Он упал грудью мне на спину, пытаясь восстановить дыхание.

– Чтоб меня, – пробормотал он.

– Тебя уже, – дразнилась я.

Баррет усмехнулся.

– Я не думал, что в этот раз будет также хорошо...

– Но так и было.

– Черт, да, было, – Баррет вышел из меня, снял презерватив и выбросил его в корзину. Я шлепнулась на спину, убирая рукой волосы с лица.

Когда Баррет вернулся в кровать, он укрыл нас одеялом.

– Нам лучше немного поспать.

– Не говоря уже о том, что, если мы не остановимся, утром я не смогу ходить.

Баррет рассмеялся.

– Мы с Медведем оценили комплимент.

Я взбила подушку перед тем, как перевернуться на бок.

– Вы оба эгоманьяки.

– Да, да, и ещё раз да.

– Спокойной ночи, эгоманьяки, – сказала я, закрыв глаза.

– Спокойной ночи. – Усмехнувшись, ответил Баррет.

Глаза распахнулись, когда он обнял меня. Почувствовав, как напряглось мое тело, он спросил.

– Что-то не так?

– Нет, нет, все хорошо, – я бросила на него взгляд через плечо. – Просто, не думала, что кто-то вроде тебя спит в обнимку.

– И снова ты делаешь предположения.

– Я признаю свою ошибку.

– Хочешь знать, что было одним из лучших моментов нашего совместного времяпрепровождения за эти месяцы?

– Что?

– То факт, что ты смогла увидеть, насколько ошибалась во мне.

– Да, ошибалась, – закатив глаза, ответила я, – но даже не думай злорадствовать или я изменю свое мнение.

Он рассмеялся.

– Спокойной ночи, Эддисон.

– Спокойной ночи, Баррет.

Глава 17

Баррет

Эддисон Монро была секс-богиней, невозможной, крышесносящей секс-богиней, и я говорю это не только потому, что на несколько месяцев застрял на седьмом круге ада воздержания и единственной моей поддержкой была рука. Я заговорил об этом, потому что был с достаточным количеством женщин, чтобы знать разницу.

Я быстро помог Эддисон оценить нестандартный секс. Боевое крещение прошли ванные в «Нинье», «Пинте» и «Санта Марии», испробовали стиль собачки на диване самолета, и она оседлала меня на одном из капитанских сидений. Я готов был по-быстрому перепихнуться во время предвыборных мероприятий, но Эддисон противилась этой идее.

Наши жаркие летние секс-марафоны разбавила осень. Пока лидерство отца в выборах набирало обороты, мои чувства к Эддисон усиливались. Они выходили за рамки физического и превращались в нечто большее, намного большее. Я окончательно влюбился в нее, хоть и не был уверен, точно ли это любовь, но не знал, как сказать ей об этом. В то же время, я не знал, стоило ли вообще говорить ей. Мне не хотелось рисковать тем, что у нас уже было. Хоть убейте, я не мог читать ее, так что ни в коем случае не мог допустить ошибки. Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что не хотел, чтобы это заканчивалось. То, что между нами было, выходило за грань тех отношений, которые были у меня с женщинами, и, клянусь, иногда я видел, что она смотрела на меня так, как смотрела мама на папу – с обожанием, с любовью.

За две недели до выборов мы с Эддисон оказались на митингах в Южной Калифорнии. После целого дня речей и рукопожатий, мы направились в Напу, чтобы остаться на ночь в имении одного из старых друзей папы из Йеля. Хотя мы с Эддисон больше всего хотели завалиться спать, Лукас и его жена Элейн устроили в нашу честь большой званый ужин. Снова намёк на торжественную одежду.

Пока ожидали приглашения к ужину в гостиную, я и Эддисон прохаживались по парадному вестибюлю, ведя скучную светскую беседу. Она, как всегда, была прекрасна в сверкающем серебряном платье. Учитывая низкий вырез ее платья, я обязан написать Эверетту благодарственную записку. Я раз за разом бросал взгляды на вершины Эддисон, и Медведь начал заинтересованно поднимать голову.

Не в состоянии сдерживать себя, я повел Эддисон в укромный уголок. Наклонившись, прошептал ей на ухо.

– Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас.

Эддисон выплюнула шампанское, которое только что пригубила. Вытирая рот, который я хотел ощутить на Медведе, она стрельнула в меня убийственным взглядом.

– Рядом люди, – прошипела девушка.

– Знаю, благодаря этому все становится намного жарче.

Когда Эддисон оглянулась, я мог бы сказать, что в ее голове завертелись колёсики.

– Хочешь, чтобы мы поднялись наверх перед ужином?

– Нет. Я хочу взять тебя в одной из пустых комнат и трахнуть у стены, или, может, возьму тебя сзади, когда ты перегнешься через диван.