Каневская битва 16 июля 1662 года

^{Переправа армии через реку. Гравюра эпохи Тридцатилетней войны (1618–1648)}

Участник битвы Осип Коковинский позднее показал, что «изменника Юраска и Ляхов и Немец побили и табор взяли, пушки, и знамена все побрали. А взято у изменника Юраски 22 пушки»[149].

Полковник Василий Золотаренко писал царю, что Хмельницкого «з заднепрскими полками и с ляхи и с немцы и с татары побили, а иных в Днепре потопили, и многих в языцех поимали, и табор ево с пушками и знаменами и с литавры и з барабаны взяли…»[150].

В челобитной черкас Острогожского полка сотник Федот Манков с товарищами писал, что как нагнали они «под Каневом с обозом изменника Юраску Хмельницкого и изменников черкас и ляхов и татар… учинили оне себе окоп и с того окопу с нами бились и мы… к тому обозу приступали жестакими приступы, служа тебе великому государю не щадя голов своих… и в окопе обозы Юраски Хмелницкого и всю ево полковую громаду взяли в обозе и за обозом изменников черкас и ляхов и немецкою пехоту побили всех наголову без остатку…»[151].

Епископ Мефодий также говорит о 40-тысячном войске Юрия Хмельницкого и о длительности сражения: князь Ромодановский и полковники «ходили вслед за ними на их табор под Канев июля в 16-м числе. И бой… был того ж числа большой часов с шесть». Победа была одержана милостью Божией и «промыслом мужественного и храброго воина твоего государева (Ромодановского. — И.Б.) …»[152].

Со слов участников битвы, все сражение продолжалось 3–4 часа. Современная ширина Днепра в пределах Канева — от 500 до 1300 метров. Судя по карте XIX в., ширина реки в районе прежней переправы превышала 1000 м. Учитывая это, а также глубину Днепра, вполне объяснима гибель большого числа бегущих, неудачно пытавшихся форсировать реку. Летописцы называют от 10 до 20 тыс. убитых и утонувших. Попытаемся разобраться в этом вопросе.

Самовидец, рассказывающий о Каневской битве, говорит о гибели 20 тыс. казаков и поляков, отмечая, что бегущие так «в Днепр скочили и так Днепр наполнили, же за людом мало и води знати было». Пехота немецкая, «которых тысяча было… в угле табору заперлися и не здалися… аж усех выбито». По словам летописца, по вине Хмельницкого погибло «козаков, як и ляхов тысячей болше двадцати», а от смрада трупов их к Днепру трудно было подступить, а иные трупы «аж в Запороже позаносило». Так, заключает Самовидец, Хмельницкий людей погубил и «табор совсем утратил», а сам «не у великой купе» (числе. — И.Б.) в Черкассы убежал. Те казаки, которые переплыли Днепр, «нале до домов ишли», а тех жолнеров (поляков и наемников), которые за реку перебрались, «у Днепра били», и из них «мало хто увойшол». Самовидец пишет, что такая «потреба (дело — И.Б.) была месяця iюля 16»[153].

^{Шестифунтовая немецкая полевая пушка. Гравюра ок. 1660 г.}

Ерлич подтверждает факт стойкой обороны части коронных войск: «немецкая пехота и драгуния вся осталась при своем полковнике Веверском, которых одних побили, а других в плен Москва побрала, и пушки взяли». Автор хроники также отмечает социальный конфликт на Украине, сообщая о том, что настроенные против казаков и поляков селяне ловили переправившихся через Днепр и добивали их на берегу, явно преувеличивая результаты этой бойни: «больше хлопы побили тех, кто переплыли было Днепр, нежели Москва. Козаки Хмельниченка и войско сдали, нежелали биться с Москвой»[154].