Н.И. Костомаров, следуя за «Летописью Самовидца», излагает эти события совершенно иначе, обвиняя Ромодановского в том, что это он не взял с собой в поход Сомко. Враги Сомко — епископ Мефодий и Золотаренко — стали советовать Ромодановскому оставить Сомко в Каневе, требуя «немедленно идти за Днепр. Они рассчитывали, что война закончится без Сомка, и таким образом кредит его безвозвратно подорвется у царя. Ромодановский, ненавидя Сомка, послушал их и двинулся, не сказав ничего об этом Сомку. Последний, узнав, что воевода и прочие козаки вышли, сам наскоро собрался и торопился догнать Ромодановского, но не успел. Ромодановский встал в Богушевке над Днепром, отправил на другой берег стольника Приклонского с значительным отрядом московских людей и казаков, а сам с остальным войском пошел далее вниз, по левому берегу Днепра»[187].
Самовидец, с большой симпатией пишущий о храбром и авторитетном в казацкой среде Якиме Сомке, вероятно, отчасти прав. Отметим лишь, что Сомко сам дал повод Ромодановскому к обиде на него, присвоив трофейные пушки, взятые русскими под Каневым. Однако в данном случае установить, по чьей вине Сомко не пошел за Днепр, очень сложно. Епископ Мефодий и Золотаренко, интригуя против Сомка, сделали все, чтобы посеять недоверие к нему. Согласно летописцу, Ромодановский, «не ожидаючи приезду Сомкового з Переяславля рушил з войсками московскими, при котором и Васюта з полком Нежинским пойшол, иные усе полки зоставивши, до которих Сомко приехавши, аже не застал князя, до Канева рушил», т. е. повернул обратно[188]. Примерно так же этот конфликт описывает Г. Грабянка[189]. С. Величко ничего не говорит о сложных отношениях Ромодановского и Сомко, ошибочно полагая, что казаки Сомко были в походе к Бужину вместе с русскими[190]. Неучастие в походе за Днепр Сомко с Переяславским полком привело к тому, что некоторые полковники — его сторонники, также проигнорировали предстоящую кампанию. Черниговский, Прилуцкий, Лубенский, Миргородский и другие полки Левобережья остались на своих местах.
24 июля 1662 г. Василий Золотаренко со своими казаками переправился через Днепр и двинулся к Корсуни. Вместе с Золотаренко был послан отряд из Белгородского разряда: пешего солдатского строя подполковник Григорий Спешнев с солдатами (из полка Я. Инвалта) и рейтарского строя майор Петр Стромичевский с рейтарами (из полка М. Гопта)[191]. Золотаренко должен был занять Корсунь и привести ее жителей к присяге царю. Вскоре этот город без боя перешел на сторону Москвы. Полковником Корсунского полка был поставлен Степан Золотаренко. В то же самое время в Черкассы, также с целью присяги царю, был направлен подполковник Любим Вязевский (из полка В. Кормихеля)[192].
25 июля Днепр форсировали основные силы русского отряда, отправленного на Правобережье, под началом стольника и воеводы Михаила Васильевича Приклонского. Названный воевода был полковым товарищем командующего армией Белгородского разряда — князя Григория Григорьевича Ромодановского.
Андрей Иванович Приклонский, посол в Иран (1673 г.) — родственник воеводы М.В. Приклонского. Персидская миниатюра XVII в.Приклонский Михаил Васильевич (по прозвищу отца — Богданович) первоначально имел дворцовый чин стряпчего, а в 1649 г. получил чин стольника. В мае 1659 г. он был поставлен «осадным воеводой» в Белгород. В феврале 1660 г. отозван к Москве, но 29 апреля 1662 г. назначен в полковые воеводы, в товарищи к старшему воеводе кн. Г.Г. Ромодановскому, на место третьего воеводы кн. Б.Е. Мышецкого[193]. Из сохранившихся документов трудно судить о боевом опыте и военных способностях Приклонского. До 1662 г. нет сведений о том, чтобы ранее он командовал отдельным тактическим соединением. Известно лишь, что как третий воевода он принимал участие в разгроме войска Ю. Хмельницкого под Каневым[194]. Тем не менее Разрядный приказ доверил Приклонскому руководство авангардными силами в предстоящей наступательной операции, вероятно, считая его способным справиться с поставленной задачей. В Белгород Приклонский прибыл прямо накануне похода к Переяславу 2 июня 1662 г.[195]