Каникула <Дело о тайном обществе>

– Да, разумеется, она сейчас выйдет, – сказал Глеб и предложил гостю присесть. Падре наклонил голову в знак благодарности, но остался стоять. Глеб с любопытством принялся разглядывать священника.

Двойной подбородок, складки на шее, обвислые щеки и манера низко наклонять голову при разговоре придавали отцу Бальбоа некоторое сходство с бульдогом.

Из своей комнаты появилась Вероника:

– Извините, что заставила ждать.

– Ничего страшного. Я тут случайно узнал о вашем приезде и решил навестить. Нам нужно поговорить. Лучше бы наедине.

– Это сеньор Стольцев, мой друг. У меня нет от него секретов.

Падре икоса посмотрел на Глеба.

– Сеньор Стольцев – детектив? – спросил священник.

Как и всякий испанец, Бальбоа был абсолютно неспособен произнести сочетание «с» и «т» в начале слова, а потому был вынужден делать это «с подъездом», прибегая к помощи гласного, от чего фамилия Глеба звучала как Эстольцев.

– Нет, что вы, сеньр Стольцев – историк, – ответила Вероника.

– Историк? Хм, это весьма кстати. С вашего разрешения я присяду. – Священник аккуратно поддернул наутюженные брюки и устроился на диване. – Позвольте мне разъяснить суть дела. По поручению его преосвященства я пытаюсь как можно полнее выяснить обстоятельства трагической гибели сеньора Дуарте. Услышав об убийстве вашего мужа, я подумал, что эти две смерти могут быть связаны между собой. Поэтому я здесь.

– Хм, я полагала, что этим должна заниматься полиция.

– Разумеется, вы правы. И я нисколько не сомневаюсь в компетентности инспектора Рохаса и наших полицейских. Избави бог! Дело в том, что у нас с полицией разные цели.

– Разве задача не в том, чтобы покарать виновных?

Падре вздохнул и утер пот кружевным платком.

– Боюсь, без предыстории мне не обойтись. Очень надеюсь, что то, что я скажу, останется строго между нами. Это конфиденциальная информация.

– Хорошо, обещаю.

Падре снова вздохнул.

– Дело в том, что сеньора Дуарте застрелили из того же оружия, которое неизвестные преступники уже трижды применяли против священнослужителей.

– Нов газетах об этом ни слова.

– Как сказано в Писании: «Что говорили на ухо внутри дома, то будет провозглашено на кровлях». Если вы будете молчать, как обещали, в прессу и впредь ничего не просочится.

– Не волнуйтесь, падре, я же дала вам слово, что весь разговор останется между нами.

– Рад это слышать. Как я понял, у вас возникли сомнения в официальной версии событий, и вы приехали, чтобы их развеять. Это так? Прекрасно. Значит, у нас с вами одна и та же цель – понять, что произошло и кто за всем этим стоит.

– Да, так и есть, – подтвердила Вероника. – Но пока мы все еще не нашли ответа на самый главный вопрос.

– На какой же?

– Мой муж виновен?

– Не думаю.

– Вы говорите это, чтобы меня успокоить или…

– Вовсе нет. Я имел честь быть немного знаком с сеньором Гонсалесом.

– В самом деле?

– Мы познакомились почти полгода назад на местном стадионе. Я, знаете ли, очень большой поклонник футбола.

– А, тогда понятно.

– Хавьер показался мне добрым и порядочным человеком. Такие не способны на преступление, тем более столь гнусные.

– Вот тут вы правы.

– Падре, но каким образом смерть Дуарте и Рамона может быть связана с убийством священников? – спросил Глеб.

– Вот это я и силюсь понять. И очень рассчитываю на вашу помощь.

– Но чем же мы можем быть полезны?

– Время покажет. К примеру, вы можете поделиться со мной тем, что вам известно. А пока я с удовольствием расскажу о том, что знаю сам. Начну с того, что все преступления, предшествующие убийству Дуарте, происходили в один и тот же день – тринадцатого октября.

В этом месте падре сделал многозначительную паузу. Вероника подняла на священника непонимающий взгляд.

– Тринадцатого октября, и что с того?

Отец Бальбоа на мгновение запнулся.

– Э-э… я бы очень не хотел показаться вам выжившим из ума стариком, но, видит бог, эта мысль неизбежно промелькнет в ваших головах после того, что я сейчас скажу. – Падре пальцем ослабил тугой ворот. – Итак, у меня есть основания полагать, что эту дату злоумышленники выбрали не случайно. Сеньор Стольцев, вы согласны со мной, что тринадцатое октября – весьма памятный день.

– Вообще-то да, – не особо уверенно подтвердил Глеб. – Если мне не изменяет память, тринадцатого октября 54 года коварная Агриппина отравила своего мужа римского императора Клавдия, в этот же день новым императором был объявлен Нерон. Тринадцатого октября 1307 года по тайному королевскому приказу были арестованы все французские тамплиеры, тринадцатого октября 1492 года Колумб высадился в Новом Свете, а тринадцатого октября 1534 года…

Падре расхохотался так, что был вынужден придержать трясущийся живот руками.

– Вижу, вы весьма подкованы в своем деле, но давайте сосредоточим все наше внимание на совершенно справедливо упомянутых вами тамплиерах.

Вероника непонимающе покачала головой:

– Но ведь они сгинули семь веков назад.

– И да, и нет.

Вероника в недоумении наморщила лоб:

– Что это значит?

– Таинственен и непостижим Промысел Божий… – туманно ответил Бальбоа.

– А вы не могли бы поконкретнее? – попросил Глеб.