Каникулы

Женщина оглянулась на крик мужчины и с отчаянием уставилась на бронеход. Распахнулась водительская дверца, и мятежник и навёл на бронеход свою фузею. Ну ни дурак ли? Рядом со мной из кустов звучит выстрел, это выстрелил Пётр. Голова водителя взорвалась брызгами. Женщина убрала щит и подняла руки. Мужик на земле тоже попытался это сделать, но поспешно зажал рану в ноге. Иппон, мать их…

Двоих уцелевших террористов поставили на колени, и Мария начала задавать им вопросы. Я отошёл немного, пытаясь унять бешенство, но получалось плохо. Чадил фургон, от которого несло жареным мясом, от передней машины к середине дороги тянулся красный язык крови. Рядом со мной стоял бледный Пётр, с ужасом оглядываясь вокруг.

Наконец, де Мендес махнула мне рукой, и я подошёл поближе, разглядывая мятежников. Женщина носила добротную недорогую одежду, и явно не была главной. Телохранитель? Мужик был одет в какой-то балахон из дорогой ткани, напоминающий кроем монастырскую рясу. На трупы вокруг он смотрел равнодушно, как на детали пейзажа. В эмоциях у него горела тщательно скрытая злоба и желание поквитаться.

— Кто они? — спросил я Лолу.

— Мелкие сошки, — последовал ответ. — Тип в сером — Агилера. Ничего не знает, простой исполнитель на побегушках. Держал родителей Мартина на одном из складов недалеко от Капитолия. Позвонили, повёз на обмен. Мужчина, что разговаривал с Мартином, жаль, что подох, служащий в части Алонсо, с ней ещё будет разговор на эту тему. Остальные были обычными боевиками из охраны АГ.

— А этот красавчик, значит, над Дюран измывался?

«Монах» дёрнулся и оскалил зубы в жуткой ухмылке. Я не стал слушать, что он там решил мне высказать. Наверняка что-то пафосное о великих целях и скорой расплате. Просто поднял ствол и выстрелил аристократу в лоб, а затем Серпом срубил голову его охраннице.

— Ты что?! — выкрикнул Пётр. Потом его начало выворачивать наизнанку в приступе рвоты.

Я пожал плечами:

— Я же предупреждал, Пётр. Будут стрелять в нас, и мы будем стрелять в ответ. Куда нам их девать было, отпустить? Или с собой тащить? Пошли, у нас до дома путь неблизкий.

***

Я вёл фургон, думая о своём, рядом молчал Пётр, излучая отвращение ко мне. Ну да, действительность сильно отличается от того, что ты себе напредставлял, верно, господин кондитер? Никаких тебе дуэлей «один-на-один», никаких рыцарских поступков. Напали из-за угла, быстро допросили уцелевших и прикончили. Жестоко и безжалостно. Если бы во мне не было воспоминаний Миа Ван и Мануэля Санчеса, я бы с Бланко согласился. Вот только повидал я в двух мирах поболее домашнего мальчика Петра Бланко, и совесть меня не мучает. Мы бросили повреждённые машины и трупы на дороге. Пусть те, кто их найдут, тоже подумают, а то до некоторых ещё не дошло, что время игр прошло.

Здесь мы закончили и едем дальше, стараясь добраться до особняка де Мендес незаметно и быстро. Ага, конспирация, блин. Все знают, что бронеходов у мятежников нет, все операторы там женщины. Если встретим мятежников, по нам откроют огонь из-за бронехода, а если имперцев, то из-за трезубца на фургоне. Зашибись.

Впереди по обочине резво перебирала ногами «пирамида». Почему этот мех зовут «пауком»? Ноги у него не торчат в стороны, но вот прилипло, некоторые только так и называют. Скорость движения экономичная, как сказала Иса, то есть чуть больше тридцати в час. Дюран ехали сзади в трофейной «Кармен».

— Доминик, — решился подать голос Пётр. — Ты человека убил.

— Я знаю. И ты тоже.

— Я не хотел…

— Не хотел? — я взглянул на нахохлившегося одноклассника. — А почему стрелял?

— Он в бронеход целился. Я подумал…

— Что он попадёт в Еву?

— Да.

— Ну и правильно сделал, что выстрелил.

— Он же не мог ей причинить вреда! Бронеход из огнестрела не пробьёшь.

— Не мог, — согласился я. — Зато он готов был убить родителей Дюран. И как знать, скольких уже убил. Мог убить тебя, сестру твою, и всех остальных. Всё ради высокой цели, ради страны и блага народа, разумеется! А теперь не сможет. Так что, считай, что ты им всем жизни спас и расквитался за убитых.

— Как же так? Он же наш, не африканец, не англичанин.

— Он хуже, Пётр. Он ударил в спину, когда мы готовились к войне с африканцами и англичанами. Так что кончай истерику, понял? Ты всё правильно сделал, запомни это. Я попрошу, чтобы тебя наградили.

— Не нужна мне награда, — проворчал смущённо долговязый кондитер, поправляя оружие.

— Будет чем Еву соблазнять, а то тоже нашёл способ, кексики.

— Дурак, — совсем покраснел Пётр.

Я рассмеялся, сбрасывая напряжение. Бланко неуверенно улыбнулся, а потом присоединился ко мне. Мы хохотали километров пять, прежде чем успокоились. Настроение перестало быть таким мрачным, и когда мы прибыли к замку де Мендес, Пётр уже был почти спокоен.