Каникулы 2075

Регулярно сверялся с курсом, отслеживая положение горы, с которой стартовал и Гаучо. Время получалось замерять по уровню подъема солнца на небосклоне. Примерно, конечно. И все же лучше, чем ничего. К вечеру нашел подходящее местечко и устроил привал. Уснуть опять долго не получалось, оживившиеся к ночи хищники своим воем, ревом, лаем и прочими до жути пробирающими звуками, настойчиво стремились свести с ума. В конце концов, задремал в полглаза. И даже увидел сон. Словно я снова в коптере, лечу куда-то, рядом Бэрген, довольный как кот, наевшийся сметаны. Оживленно мне рассказывает о каких-то своих геологических находках. Моторы еле слышно гудят. Вдруг их звук переходит в грохот, я встревоженно бросаю взгляд на приборную панель и… просыпаюсь. В глаза бьет яркий, слепящий свет, отовсюду несется рев двигателей, лязг и скрип. Да в чем дело?!

Самое странное, что молчат все. Ладно. Прикрыв ладонью глаза, сажусь и начинаю надевать ботинки. А что делать? Бред. Обувшись, застегиваю пояс и встаю. Внезапно, словно по команде моторы замолкают, фары гаснут, и наступает пугающе-томительная тишина. Подбрасываю веток в огонь и жду. Постепенно в круг, очерченный отблесками костра, выступают люди. Десятка полтора — не меньше. Колоритные персонажи, ничего не скажешь. Тяжелые ботинки с высокими, под колено, голенищами, мешковатые штаны, куртки, разномастные шлемы, перчатки. Лиц не видно. Да, все это совсем не похоже на наших, земных байкеров. Ни шика, ни ярких красок, ни новомодных материалов. Металл, кожа. Все грубовато и поношено. Да чего ж они молчат-то? Вдруг пробил озноб и стало не по себе. Что делать? Лихорадочно перебрав варианты, плюнул и просто сел у костра, сделав приглашающий жест, мол, прошу к огоньку, а сам еле сдерживаю дрожь, челюсти сжал до боли. Страшно, черт их возьми!

Сколько продолжалась эта пытка неизвестностью — не знаю, скорее всего, совсем не долго, но мне показалась почти вечностью. Один из них шагнул вперед и уселся по-турецки прямо на траву. Остальные подтянулись следом. Вуххх, ну не убили, уже хорошо! Только как я буду с ними беседы вести, когда у меня зуб на зуб не попадает, сволочи, нагнали жути! Вспомнил про фляжку со спиртным, вытащил, изо всех сил унимая трясучку и отхлебнул, едва не поперхнувшись. Густая, плотная жидкость медленно потекла внутрь. И почти сразу обратно, откуда то из глубины обраткой пошла волна тепла. Вроде отпускает. Поколебавшись мгновенье, передал емкость ближайшему к себе слева наезднику. Он, словно так и надо, спокойно принял, снял шлем и отхлебнул. Интересно. Выгоревшие на солнце, влажные от пота густые волосы, темная от въевшегося загара кожа, лицо совсем молодое, ну точно не старше меня. Но и отличается. Внутренне взрослее, что ли. Суровее. Когда почти пустая фляжка вернулась ко мне в руки, я смог, наконец, спокойно выдохнуть. Ну, вот и познакомились.

— Ты откуда здесь взялся, самоход? На варнака гочного не похож. Или отбился от своей стаи, а, расейский?

— Кхм. Леонид Истоков. Можно короче — Ток. С Земли, да, получается — расейский. Я пилотом коптера был. Попал в переплет. И вот посреди степи оказался. Увидел огонек на юге, решил туда идти.

— Интересно рассказываешь. Вроде и слова есть, а понять трудно. Если пилот, где коптер? Переплет? Опять же — толком расскажи. И что за огонек увидал и откуда — давай подробнее. — Спокойно и обстоятельно принялся расспрашивать тот самый, кто первым шагнул к огню. Крепкий, даже массивный, лицо уверенное, сразу видно — командир.

По едва ощутимой смене интонации я почувствовал, что последний вопрос заинтересовал предводителя больше всего. Потому начал отвечать с него.

— С горы высмотрел, которая к северу, день пути пешком, километров сорок примерно. — Приноравливаясь к манере разговора, говорю в ответ. — Может, меньше. На вершине ручей, поляна. Смотрел ночью. В бинокль. Увидел далеко на юге свет, долго горел. Не знаю что и как, но точно не пал степной — тогда бы черточкой был свет, а там точка и все.

Старший из наездников задумчиво посмотрел на меня.

— А не свистишь? Уверен в своих словах? — Уточнил требовательно.

— Да. — Не колеблясь, отвечаю, глядя в глаза.

— Братцы, в седла. — Разом поднявшись на ноги негромко приказал старший. — Надо на Стасову заимку гнать. И ты, расейский, собирайся махом, со мной поедешь.