Каникулы

Утром, как снег на голову, свалилась хозяйка. Дверь изнутри закрывалась на большой кованный крючок, которые раньше делали кузнецы. Когда строилась дачка, в магазинах хозтоваров, кроме гвоздей, эмалированных тазиков и прилавка с вечно скучающей продавщицей, больше ничего и не увидишь, все частные строители использовали возможности родного предприятия. Токари, слевари, кузнецы, плотники успевали за трудовую смену поработать и на народолюбивое государство и на народ, который оно так всегда любило, в лице своих товарищей по работе. Бороться с этим было всё равно, что пытаться повернуть реки вспять, хотя и пытались, порой даже успешно, имеются в виду реки. Ну, подошел начальник к токарю, тот в поте лица точит болты. Конечно же, это для предприятия. На них же болтах не написано, что они делаются для глубокоуважаемого дяди Вани, который еще мальчонкой в годы войны пришел сюда.

А вот они не воспользовались этим замечательным творением народных умельцев. Поэтому хозяйка застала их врасплох еще спящими.

— Ой!

Она замерла у порога.

Серега, который лежал в полудрема, открыл глаза и с неудовольствием высказал:

— Это вместо «доброго утра»? Будьте здравы, Татьяна Павловна! Что-то мы заспались!

Татьяна Павловна замахала руками.

— Да, спите, спите, хлопчики! В ваши-то годы только и поспать. А потом, как придет старость с ее бессоницей!

Она хюпнула носом.

— Да тут у меня одежда осталась Костика.

Костиком она называла своего покойного мужа.

— А тут зятю для работы одежонка понадобилась. Вот я и предложила ему. Вещи-то еще хорошие. А сумка с одеждой у меня в гараже. Ну, вот и заглянула к вам. Может, чего надо? Или как?

— Спасибо, Татьяна Павловна! Ничего не надо!

Старушка помялась.

— Что-то там у вас такое…

— Где там?

— А в гараже-то!

Черт! Гараж не закрыли, ничего не убрали. Старушка-то в век не догадается что-это такое.

— Так это… Татьяна Павловна! Тут же у вас озеро неподалеку… Ну, это… Вот мы катамаран и собираем.

— Кота?

— Ну, это вроде лодки для спортивных соревнований. Сейчас это очень модно. Да и отдых прекрасный!

— А! Я-то стою и гадаю, что это за железяки такие странные.

Пахом тоже не спал. Слушал, но голоса не подавал. Только чуть приоткрыл один глаз. Но ему уже приспичило. Он мысленно чертыхался и ругал старушку: да когда же она наконец уберется! «Где-то я читал или по телеку, что прогорают на мелочах. Хорошо, что на этот раз глупая старуха всё увидела. А если бы мужик с техническим уклоном? Непременно бы заинтересовался. Что может значить столь странная конструкция. А когда бы прошла акция, ему нетрудно было бы догадаться, откуда уши растут. Бдительность! И еще раз бдительность! Не расслабляться. Если мы погорим, то на каком-то пустяке. Я-то ладно… Хотя и со мной не ладно. На зону мне никак нельзя. Тогда уж лучше сразу в петлю».

Хозяйка вышла. Он подождал и побежал в трусах в туалет.

Парк «Юность» расположен недалеко от районной больницы. Он виден из верхних этажей. В пяти минутах ходьбы от главного корпуса. Так что пациенты со сломанными конечностями, пробитыми черепами мгновенно оказывались в травмопункте, а те, кому особенно повезло, на хирургическом столе. И такое полезное соседство спасло немало безумных молодых жизней, которые каждую субботу оказывались под угрозой. Один раз медики дернулись и обратились с жалобой: мол, такое соседство их не устраивает, поскольку шум, грохот музыки слышен в корпусах больницы. Больница — всё-таки лечебное учреждение. И пациентам нужна тишина. Но кто будет слушать каких-то людишек в белых халатах, когда владелец этого увеселительного учреждения — сын заместителя главы района, который, кстати, еще в городе открыл и гостиницу, скромно назвав ее своим именем «У Лилля». Лилль — такая была у него необычная фамилия.

Вход на дискотеку был платным. Ажно пятьдесят рублей. Но в любой момент желающие могли попасть и бесплатно. Заборчик-то был детским.

Оглушающий грохот. Пахом и Серега обошли танцпол, на котором дергалась, извивалась и визжала потная густая человеческая масса. Здесь люди теряли свою индивидуальность и превращались в стадо.

— Что это такое? — прокричал Серега (здесь все кричали, иначе услышать было невозможно), после того, как они закончили обход и встретились у выхода, как и договаривались. И тот и другой тяжело дышали.

— Конец света! — прокричал Пахом. — Армагеддон!

— Теперь я буду знать, как он выглядит. Я их не видел. А ты? Ты их видел?

— Я тоже не видел.

— Что будем делать? Что делать?

— Танцевать! А зачем еще ходят на дискотеку? Танцевать ты умеешь?

Они рассмеялись. Но не услышали своего смеха.

— Можно было бы из зоопарка выпустить обезьян, чтобы они посмотрели, как дискотека делает из человека обезьяну. Нет! Я не прав! Обезьяны на подобное не способны. Не надо оскорблять животных!

— Шутим, да?