Каникулы

По подоконнику полз жучок. Маленький такой, с сиреневыми надкрыльями. Он полз деловито и казался очень уверенным в себе, но спустя некоторое время наблюдения за ним я поняла, что жук просто делает хорошую мину при плохой игре: несчастное насекомое двигалось по широкой гладкой колее из краски, образовавшейся между двумя плохо подогнанными досками, и никак не могло выбраться. Через каждые три-четыре сантиметра жучок поворачивался в сторону и пытался ухватиться за край, но неизбежно терпел неудачу. Мне стало жаль его. Со мной тоже в жизни бывали случаи, когда что бы я ни делала, а помочь могли только посторонние. Так что я выставила мизинец и подтолкнула жучка кончиком ногтя. Он сначала возмущенно поводил усиками, потом огляделся, понял, что наконец-то свободен от плена, и шустро пополз дальше.

Я улыбнулась и положила подбородок на скрещенные пальцы рук. Конечно, нехорошо сидеть в такой позе, когда носишь декольтированные платья, но ни справа, ни слева от меня никто не сидел. В аудитории вообще почти не было народа: близнецы, я, да еще пятеро отчаянно зевающих от скуки студентов. Так что я с удовольствием расслабилась и прикрыла глаза, чувствуя, как прохладный ветерок осыпает водяной пылью слегка горящие от духоты щеки и щекочет мне грудь. Накидка на моих плечах колыхалась, и время от времени меня тянуло почесать те участки кожи, которых касался ее уголок, украшенный серебряной капелькой, но я терпела, ведь это некрасиво — чесаться у всех на виду. Я и так тут совсем не по-светски развалилась, прикидываясь больной. Но когда моей груди коснулся выпавший из прически волосок, я не выдержала и осторожно почесалась.

Терпеть не могу, когда это происходит. Волосы у меня тонкие, легкие, и всякий раз как один из них выпадает и начинает меня щекотать, я не могу успокоиться, пока не сниму его. Особенно раздражают волосы, попавшие под одежду: я готова у всех на виду засунуть руку себе под лифчик, лишь бы его вытащить. Так что я боязливо оглянулась, не смотрит ли кто, и попыталась снять его с груди. Не тут-то было: волоса там не было. Только ощущение от него. И это было самое мерзкое. Такое со мной тоже случалось довольно часто: вроде уже вытащил этого гада, а все еще чувство, что он тебя щекочет.

Убедившись, что никакого волоса нет, я продолжила смотреть в окно. Прикосновение повтороилось. Потом еще раз, и еще. Оно становилось все более настойчивым, и больше не напоминало выпавший волосок. Нет: было похоже, что кто-то водит по моей груди кончиком ногтя.

Я покосилась на близнецов. Те, казалось, внимательно слушали лекцию. Слишком внимательно: остальные студенты уже откровенно клевали носами, а один и вовсе похрапывал, лежа на парте и пуская слюни. Я попыталась посверлить их взглядом. Помогло: ощущение пропало.

Я снова вернулась к созерцанию природы. Но стоило мне расслабиться, как уже несколько острых коготков пробежались по моей шее, почесали меня за ушком, помассировали кожу головы. Затем по лицу прошлись, словно топая, невесомые пальчики. Я улыбнулась: это было приятно. Да, близнецы опять нарывались, но делали это так нежно, что мне не хотелось срывать лекцию и выгонять их из аудитории для очередного скандала.

А волшебные пальчики все бродили по мне туда-сюда. Они гладили мои руки, касались плеч. Один раз осторожно и очень щекотно пробежались по губам. Я облизнулась и вздрогнула. Ощущения пропали. Целую минуту ничего не происходило. Я ощутила небольшое разочарование, но быстро успокоила себя: вот и отлично, зато обойдемся без нотаций. Стоило мне так подумать, как меня обняли за талию две горячих ладошки. Мгновение, и они пропали. Вместо них по животу принялись водить хороводы стайки легких прикосновений кончиков пальцев. Я почувствовала, как мне становится жарко: в подобной магии для близнецов не существовало преград, и эта игра происходила под платьем. Кроме того, она была совершенно незаметна для окружающих, если только я не выдам ее случайным вздохом.

Игра становилась все более и более откровенной. Я заливалась краской и старалась дышать глубоко и ровно, а по моему телу вихрем носились туда-сюда шаловливые прикосновения. Сначала они касались только спины и живота, затем перебрались на бедра. Прикосновения были настолько реальными, что нереальным стало казаться платье, сквозь которое они беспрепятственно проходили. Когда кончика груди коснулись мягкие губы, я не выдержала, встала и вышла из аудитории. Да, я знала, что до конца лекции оставалось каких-то пять минут, но не была уверена, что смогу досидеть молча.

Оказавшись в коридоре, я прижалась лопатками к холодной мраморной колонне и попыталась отдышаться. Все тело горело, в нем то и дело просыпались легкие судороги, и я боялась, что колени подогнутся, и я упаду. Пришлось довериться твердости мрамора. Наверное, со стороны я выглядела, как ведьма, привязанная к столбу для сожжения.