Каникулы

То, что мы не могли сбежать сразу, было ужасно. Скрываться, притворяться – это не мое. Но меня все еще мутило, да и Катя, на первый взгляд казавшаяся бодрее, была бледна как полотно и то и дело опиралась на стену, чтобы удержаться на ногах. Да уж, отрава у них что надо.

– Как ты думаешь, что это было? – спросила я.

Сестра уставилась на меня в непонимании.

– Я про еду. Что они туда добавили?

– Понятия не имею, – она пожала плечами. – В лучшем случае какую-то дурман-траву – помнишь, как весело нам было? В худшем – яд или легкий наркотик.

– Но почему с остальными все в порядке?

– Привыкание. Они все уже давно подсели на это. Это сектанты, Рая. Они не такие, как мы. Ты ведь тоже заметила, какие все здесь странные. Начиная с этой нелепой утренней церемонии. Господи! И как я сразу не поняла!

– Заметила, но… Я думала, ну, знаешь, они ведь корейцы… Другой менталитет, и все такое.

Сестра шумно выдохнула. Ослабшая от действия яда, она все равно была собранной. Тело напряжено, как сжатая пружина, движения быстрые, отрывистые, взгляд цепкий и жесткий. Она – боец. Она – стратег. Она всегда была первой: и в рождении, и в жизни. Она вытащит нас отсюда. Главное теперь не высовываться.

– Главное теперь раздобыть воды, – сказала Катя. – Чистой.

– Да уж, пить ужасно хочется, – согласилась я.

Всю воду, что оставалась у нас, я уже выпила, но во рту было сухо, как будто нёбо покрылось пленкой.

– Тут уж не до питья, – отрезала сестра, – вода нужна, чтобы промыть желудок после того, как поедим.

– Промыть желудок? Как это?

– Пьешь и вызываешь рвоту. Два пальца на язык – никогда не пробовала?

– Не приходилось.

От мысли, что меня опять будет рвать, по конечностям разлилась неприятная слабость.

– После завтрака нужно будет как можно скорее избавиться от съеденного, чтобы отрава не успела всосаться в кровь, – сказала Катя.

Она порылась в чемодане и вынула дорожную аптечку. Достав оттуда упаковку активированного угля, она протянула мне две таблетки.

– Прими после того, как тебя вырвет, – сказала она. – Могу дать только две, хотя это доза для котенка. У меня всего одна пачка, и то не полная, а надо растянуть на все приемы пищи. Ты, конечно, не взяла с собой лекарства?

Я покачала головой: в конце концов, именно она – будущий врач. Катя снова перерыла содержимое аптечки:

– Все остальное бесполезно.

Подтаявшие в ладони таблетки оставили на пальцах черный след. Я поспешила спрятать их в карман толстовки.

Сестра еще раз покопалась в чемодане и, вытряхнув белье из плотного пакета-майки, вышла из дома, захватив его и две пол-литровые бутылки из-под воды – единственную тару, что у нас была. Вскоре она вернулась, наполнив водой не только бутылки, но и пакет. Я выпучила глаза:

– Откуда ты взяла воду?

– Из душа.

– Из душа?! Ты предлагаешь ее пить? Да ведь нам только хуже станет!

Катя повесила пакет на настенный крючок для одежды и бросила внутрь несколько таблеток активированного угля. Затем она сунула по таблетке в каждую из бутылок.

– Уголь хоть как-то обеззаразит воду, – объяснила сестра. – Нельзя просить у них – вода тоже может быть отравлена. Пей понемногу, надо экономить.

Катя набросила толстовку на крючок поверх пакета так, чтобы спрятать его. В следующую секунду на пороге возникли Су А и Ха Енг.

– Как вы? – с приторной улыбкой спросила Су А.

Ха Енг стояла рядом с отсутствующим видом. А ведь еще вчера они обе казались нормальными.

– Рае лучше, – сообщила Катя. – Но слабость еще не прошла.

Сама Катя выглядела уже вполне сносно.

– Сейчас время завтрака, – сказала Су А, обращаясь ко мне. – Рая, идем вместе, покушаешь, и тебе сразу станет лучше.

Я напрягла лицо, растянув губы в улыбке. Хотелось послать их обеих куда подальше, но даже думать о таком я себе запретила. Нельзя выдавать себя!

На подходе к столовой в нос ударил знакомый пряный и сладковатый аромат. Я напряглась, сдерживая рвотный позыв. Мы вошли сразу вслед за Чан Мином, который на пороге замер как вкопанный, так что я едва не впечаталась в его широченную спину. Нас ждала занимательная сцена.

За столом уже сидели все остальные: Мин Ю, Да Вун, Тэк Бом, трое парней, чьих имен я не помнила, и Ю Джон. «Сонбэнним» появился на пороге, а младшие уже едят – немыслимо. Заметив Чан Мина, застывшего в дверях с перекошенным лицом, завтракавшие едва не выронили палочки. Один за другим они начали подниматься, виновато потупившись и неловко отталкивая стулья.

– Сонбэнним, – залепетал Тэк Бом, – мы думали, вы уехали вместе с нуной…

Нуна – это он про Джи Хе. «Интересно, надолго ли она уехала?»

Чан Мин не удостоил Тэк Бома даже взглядом. Его налитые кровью глаза пожирали человека, все еще сидевшего за столом. Единственного, кто продолжал жевать, словно не замечая его. Ю Джона.

Несколько долгих секунд прошли в абсолютной тишине. Наконец Чан Мин подошел к столу. Он выглядел так, как будто был готов одним рывком перевернуть его. По правде говоря, я ждала этого, в надежде, что есть не придется. Но «сонбэнним» проглотил обиду. Дернув стул на себя, он уселся за стол. Все остальные тоже поспешили занять свои места.