Каникулы

– И вот однажды он встретил необычную девушку, – продолжает он. – Один ее глаз был небесно-голубым, другой же – черным как ночь. Но не только этим она была необыкновенна. Поразило паука, что она, глядя на его искусство, совсем не завидовала. Смотрела так, словно вовсе не замечала его, а ждала кого-то другого. Не стерпел паук – высосал ее глаза. И вкус их показался ему настолько волшебным, что он бросил свою работу и пошел скитаться по свету, ища ту, что будет похожа на нее. А она, слепая, следовала за ним. Долго искал он, но не находил и питался глазами тех, кого встречал на пути. И чем больше чужих глаз он поедал, тем больше слепцов шли по его стопам. Он же поклялся, что, отыскав ту, чей взгляд напомнит ему взгляд девушки с разными глазами, он не лишит ее зрения. Наоборот, наделит даром провидения – за долгое время, что питался чужими глазами, он получил этот дар.

Я смотрю на Него, словно в трансе. Там, за дверью, всего в нескольких метрах шумит огромный зал. Эти несколько метров – непреодолимая пропасть. Здесь я только вместе с Ним. Я снова слушаю Его голос:

– Он нашел ее. Ту, что смотрит без зависти. И сказал, что сохранит ей зрение, чтобы она шла рядом с ним, освещая его путь своим ясным взглядом. Но взамен, по слову Господа, во все дни жизни своей она должна быть верна ему. Во все дни жизни своей, – повторил он, – это значит не только до конца дней, но и до первой встречи, дочь моя.

– Во все дни жизни своей, – тихо шепчу я. – Я была и буду верна.

Пастор мягко улыбается и кивает. Потом идет к двери, и я следую за Ним. Он сжимает мою руку за кулисами, когда ведущий объявляет, что Он вот-вот появится на сцене, и зал взрывается. Спустя мгновение Он уже стоит перед ними. Овации, вскрики, рыдания – вот что я слышу из зала. Он говорит долго, давая мне шанс. Последний шанс сбежать.

Я знаю: Он видит насквозь мой страх, мое смятение. Что, если Он понимает и то, кто я такая на самом деле? Самозванка, метящая на место его преемницы. Странно, но, когда я рядом с Ним, я и сама не чувствую себя лишней в Его мире. В такие моменты мне кажется, будто Он ближе ко мне, чем кто-либо на свете, словно в наших жилах и правда течет одна кровь.

Зал ревет, вторя каждому Его слову. Он поднимает ладонь в благословляющем жесте, и люди в экстазе подскакивают с мест, тянут руки к сцене. Они словно шарнирные марионетки в момент, когда кукловод дернул за нити. Я удивляюсь собственной мысли: а ведь в этом есть что-то завораживающее. Но… Смогу ли я удержать эти нити в своих руках? Смогу ли однажды оборвать их, как хотела, освободив тех, кого люблю, и каждого в этом зале?

Один взмах Его руки – и зал стихает. Пастор поворачивает голову в сторону кулис. Туда, где, затаив дыхание, стою я. Он уверен, что нить от Его рук тянется и ко мне тоже. Так ли это? Я и сама хотела бы знать. Пульс зашкаливает, когда в мертвой тишине зала звучит мое имя. С глубоким вдохом я делаю шаг к Нему. Начинаю новый путь, все еще не подозревая, куда он меня приведет.