Читаем Каникулы Петрова и Васечкина полностью

Каникулы Петрова и Васечкина

Ну вот, беда подкралась, подлая!Не понимаю я никак —Кому нужны такие подвиги,Ещё к тому же натощак!Зря безрассудство уважали мы,Оно нас губит иногда.Хоть великан воображаемый,Зато реальная беда!Ведь от фантазий не изменитсяНичто реальное вокруг,Как ни верти, а всё же мельницаНе станет великаном вдруг!Зря безрассудство уважали мы,Оно нас губит иногда.Хоть великан воображаемый,Зато реальная беда!С ним вечно что-нибудь случается,Он улетел так далеко!Когда-нибудь он долетается,Как с фантазёром нелегко!Зря безрассудство уважали мы,Оно нас губит иногда.Хоть великан воображаемый,Зато реальная беда!

Петров печально пел, не переставая при этом разыскивать улетевшего друга. Но Васечкина нигде не было…

Петров подъехал к краю плато, которое круто обрывалось вниз.

Он слез с велосипеда, лёг на живот и заглянул в обрыв…

Там, внизу, на головокружительной глубине текла бурная река, которая отсюда казалась тоненьким ручейком. А устрашающие валуны даже сверху выглядели внушительно.

– Всё! – сказал Петров безнадёжным голосом и траурным жестом снял панамку…

Глава 4. Это всё из-за меня!

А в лагере в это время происходило следующее: размахивая запиской, Маша ворвалась в изолятор, подскочила к спящему Гусю и начала трясти его изо всех сил.

– Что? Чего? Как врежу по ушам! – захныкал перепуганный Гусь. – Я тут сплю, никого не трогаю…

Маша бессильно опустилась на стул.

– А что случилось? – спросил Гусь, оглядываясь. – А ребята где? Выписались?

– Эх ты! – Маша вскочила. – Спящий хулиган!

– Я перевоспитаюсь! – возразил Гусь.

– А! – Маша в отчаянии махнула рукой и выбежала из изолятора.

Гусь, так ничего и не понявший, очумело остался сидеть на кровати. Ещё раз поглядев на пустые койки Петрова и Васечкина, он почесал в затылке и решил, что лучше всего продолжить прерванный сон. Однако не успел он лечь на подушку и сладко потянуться, как в изолятор вбежала взволнованная Инна Андреевна.

– Что? Чего? – вновь вскочил Гусь.

– Где… – только успела начать Инна Андреевна, как Гусь заученно заявил:

– Не знаю я ничего! Я тут сплю, никого не трогаю…

Инна Андреевна бессильно опустилась на стул, на котором несколько минут назад сидела Маша.

– А что случилось? – спросил Гусь. – Где ребята?

– Эх ты… – начала Инна Андреевна.

– А я перевоспитаюсь! – опередил её Гусь.

Тут и Инна Андреевна поняла, что толку от Гуся не добиться, и, бросив на него выразительный взгляд, выбежала из изолятора.

Члены совета дружины встревоженно смотрели на Машу, которая, не в силах побороть волнение, твердила:

– Это я во всём виновата! Я! Я подарила им книгу!..

– Что случилось? – спросил Антон.

– Вот! – Маша протянула ему записку.

Антон взял её и углубился в чтение. Все столпились вокруг, стараясь прочесть содержание из-за его плеча.

А Маша, не в силах сдержать горя и отчаяния, запела.

МАША. Что же делать, скажите на милость?Это я во всём виновата!АНТОН (подхватывая песню).Объясни, наконец, что случилось?БОБКИНА (вбегая в комнату).Просто ужас!ДОБКИНА (влетая за ней). Сбежали ребята!МАША. Это всё из-за меня!Я над ними насмехалась.Что ещё им оставалось?!Убежать как от огня,Не дождавшись света дня,Мчаться прочь, судьбу кляня!ДАШЕНЬКА. Боже мой, какая жалость!МАША. Это всё из-за меня!

Тем временем в изоляторе, в соседней с Гусем комнате, происходила загадочная картина. Инна Андреевна, в свою очередь не сдержав нахлынувших на неё эмоций, тоже перешла на пение, каясь в содеянном перед медперсоналом лагеря.

Перейти на страницу: