Каникулы с чертёнком

Пробираясь по коридору на ощупь, я жмурилась от зудящего мыла и твердила про себя: двадцать семь дней! Продержись еще двадцать семь чертовых дней! Под дикие звуки истязаемой скрипки распахнула дверь в комнату хозяина и, быстро сориентировавшись, направилась к перегородке. У меня за подобной была скрыта ванная, поэтому я надеялась, что и тут так же.

Протянула руки и, окунув их под прохладные струи, наконец умылась. Еще и еще раз сполоснула глаза и только затем удивилась, что вода уже включена. Ноги приросли к полу, по телу пробежались молнии, а спину сковал ледяной ужас. Хозяин уже дома? И он принимает душ! Отняв дрожащие руки от лица, подняла глаза и уставилась на спокойно наблюдающего за мной Льва Сергеевича. Не так. На абсолютно голого Льва Сергеевича!

Вода бежала по его широким плечам и могучей накачанной груди – не знала, что у босса такое красивое тело! – блестящими ручейками стекала по поджарому животу и, очерчивая узкие бедра, струилась по мощным ногам, чтобы сбежать в многочисленные отверстия поддона.

Я моргнула и, осознав, что только что медленно и пристально рассматривала мужчину с головы до ног, сглотнула и с неискренней улыбкой произнесла:

– Добрый вечер.

Лаврентьев приподнял темные брови и, окинув меня ироничным взглядом, уточнил:

– Добрый вечер – это приветствие или предложение?

– Что вы имеете в…? – опешила я и, вспомнив, что стою перед ним в мокром полупрозрачном белье и в ароматной пене, будто большое сладкое пирожное, поспешно замолчала. А что он еще мог подумать?

Босс шагнул ко мне, и я, отступив, поспешно проговорила:

– Это не то, о чем вы подумали!

Поскользнулась и, ощутив себя в мужских объятиях, зажмурилась и затараторила еще быстрее:

– У меня сломался душ, а пена сильно щипалась. Я только хотела умыться! Из-за проклятой скрипки не услышала, что вы дома.

Не дождавшись ответа, приоткрыла глаза и посмотрела на мужчину. Вниманием тут же завладели его правильные черты лица, блестящая загорелая кожа, привлекательный прищур стальных глаз. Заметив, как изогнулись в легкой улыбке приоткрытые губы босса, замерла от ужаса. Как оправдаться? Я же не навязывалась, но со стороны все выглядит именно так. Что делать? Оттолкнуть? Убежать? Да, так и надо поступить. Немедленно! Но я продолжала стоять, пялиться на мужчину и слушать биение собственного одичавшего от ужаса и трепета сердца, бешеный стук которого, казалось, даже заглушил чудовищные звуки скрипки.

Снова посмотрела на приоткрытые губы Льва Сергеевича и нервно облизала свои. Босс, нависая надо мной, спросил:

– Вы всегда принимаете душ в белье?

– Ч-что? – икнула я и почему-то кивнула.

– Понятно, – спокойно проговорил он и холодно предложил: – Если не собираетесь меня соблазнять, тогда, может, отпустите?

Я растерянно посмотрела на свои пальцы, которые вцепились в мужские плечи. Когда я успела ухватиться за него? Выпрямилась и, отдернув руки, отступила от Лаврентьева. Босс потянулся ко мне, словно хотел по голове погладить, и я с трудом удержалась от ненормального желания слизнуть с кожи его предплечья капельку воды. Хорошо, что не сделала этого! Мужчина не собирался дарить мне ласку, он лишь взял полотенце, которое лежало в шкафу за моей спиной.

Пока Лаврентьев оборачивал бедра мягкой махровой тканью, я вдруг словно проснулась и, резко отвернувшись от мужчины, цапнула с полки второе полотенце. Обмоталась им и, не оборачиваясь, проговорила:

– Извините за вторжение. Моя комната полна пены, и я…

– Хотели бы остаться в моей? – саркастично хмыкнул Лаврентьев.

Я подавилась концом фразы и закашлялась, а босс, подхватив меня под локоток, потянул к двери.

– Любовь Алексеевна, – тоном, не терпящим возражения, проговорил он, – я предупреждал вас, что не потерплю ни прогулок по дому голышом, ни попыток пробраться ко мне в спальню.

– Да я и не собиралась! – едва сдерживая слезы от обиды, воскликнула я.

– Утром, перед тем как уйти, загляните в мой кабинет за жалованьем, – беспощадно произнес босс.

– Да послушайте же! – возмутилась я. – Минутку! Я и не думала соблазнять вас. Это Маргарита облила кресло клеем, и я…

– Так во всем виновата моя дочь? – резко остановился он, и от ледяного взгляда мне сделалось не по себе.

Я готова была себе язык откусить: ну почему не сумела сдержаться?! Мелкая проказница добилась своего, и моя репутация разбита на осколки, а я еще масла в огонь подливаю. Нужно немедленно что-то придумать, иначе меня выставят из этого дома, и все рухнет!

Я громко расхохоталась, чем озадачила босса. Держась за живот и ощущая себя на грани краха всей жизни, смеялась, как безумная, до слез. А что? Терять мне больше нечего! Так почему бы не попробовать? Лаврентьев, пристально глядя на меня, спокойно ждал. Я же, все еще посмеиваясь, хлопнула его по плечу, чем заслужила еще один изумленный взгляд, и заявила: