Каникулы с чертёнком

Вспомнилось, как полуголая няня ввалилась в ванную, а он отчитал ее, даже хотел выгнать. И отчаяние во взгляде, и краска на щеках. Он все неправильно понял. Думал, девушка пролезла в дом богатого отца-одиночки, воспользовавшись добрым отношением ректора. А выходит, обвинил ее в том, чего не было, с ходу записал новую няню в ряд тех, кто охотится за деньгами, и даже не заметил, как легко Люба прощала шалости Маргарите. Не обвиняла девочку, не спешила наказывать, а лишь веселилась ее выходкам и пыталась переиграть ребенка. Невероятно быстро подхватила игру и установила собственные правила, покорив не только дочь, но и отца, сама того не желая. Сейчас Лаврентьев понимал это. Увы… Лев вспомнил, как она подрагивала в его объятиях на карусели. Словно нежная лань в лапах хищника.

Если Люба получит диплом, то тут же исчезнет из его жизни. Но его это не устраивает. Хотя, разумеется, он не унизится до шантажа, как Генка. Мужчина ухмыльнулся и, спрятав флешку в карман пиджака, решительно поднялся.

Отдавая распоряжения секретарю, мстительно оставил для Павла стопку приказов на завтрашний день и, предупредив, что не придет до обеда, вышел из кабинета. Он уже придумал, какое задание завтра даст дочери и ее няне. Люба, конечно, пожалеет, что так неосторожно предложила боссу выбирать, но отступить не осмелится.

В машине Лев сжал в кармане флешку и хищно улыбнулся. Охота началась, и добыча не сбежит.

Глава 13

Я проснулась ночью и приподнялась. Оглядела пустую комнату и выдохнула: показалось, что кто-то зашел. А все потому, что, возвратившись с прогулки, я обнаружила в своей комнате десяток незнакомых мужчин. Мой шок трудно описать словами. Вещи были вывалены в большую корзину, и сверху, как назло, оказалось нижнее белье! Мужчины разных возрастов и комплекции перебирали мои личные вещи! Я так испугалась, что бросилась к Марго и, схватив растерянную девочку на руки, выбежала из дома. А за нами уже гнались… То есть погналась Анна Васильевна с извинениями, что не успела предупредить о ремонтниках.

Оказалось, Лев Сергеевич распорядился привести мою комнату в порядок, чтобы я не побиралась ни в детской, ни у прислуги. Помянув Лаврентьева тихим недобрым словом, я тут же его простила: босс обещал вернуть мне диплом! Да за одну возможность я была готова расцеловать его! Ну… в щечку, разумеется. Ведь то, что «восстановил» Толик, никуда не годилось.

Я откинулась на подушку и улыбнулась: а Лев не поскупился. У меня теперь не только матрац заменен, но и стоит новая кровать, на полу лежит большой мягкий ковер, и в ванной все починили. О пенном заплыве напоминал легкий запах, но обещали, что за пару дней он уйдет. С одной стороны, я была счастлива, что не приходится скручиваться в три погибели на диванчике Марго. С другой… Мне почему-то не спалось. Постоянно казалось, что кто-то заходит. И когда я понимала, что рядом никого, сердце сжималось.

Может, привыкла к тому, что Лев перед тем, как идти спать, обязательно заходит в комнату дочери и целует ее? А потом поправляет покрывало на моих плечах и покидает спальню. К хорошему быстро привыкаешь. Слишком быстро. Нет, босс, я уверена, так и заглядывает к дочке. До моего прихода в дом, думаю, это было единственное их свидание за день: когда он целовал ее спящую. В первый раз я едва не заревела от умиления. Высокий мускулистый мужчина, склонившийся над детской кроваткой. В этот момент в груди моей разлилось приятное тепло.

– Будет тебе, – проворчала я самой себе, тщательно расправляя одеяло. – Сама прекрасно справляешься.

Закрыла глаза и попыталась заснуть. Толку-то! Через час я, разозлившись, откинула одеяло и потопала на кухню. Надо выпить теплого молока с медом, и засну, как Марго. Девочка обладала таким крепким сном, что я даже завидовала. Уверена, что она не проснулась бы, играй я в ее комнате на барабане. Впервые видела такое и поняла, что значит выражение «спит как младенец».

Но к встрече с отцом этого младенца я оказалась не готова. Прошаркав в тапочках по кухне, даже не удивилась, что включен свет. Открыла холодильник и достала белую бутылочку. Закрыв дверцу, неожиданно столкнулась взглядом со Львом и, вскрикнув, уронила молоко. Бутылка была пластиковой, но взорвалась, будто стеклянная, обливая щедрыми молочными волнами все вокруг: и меня, и холодильник, и обнаженный торс Лаврентьева.

Я молча смотрела, как стекают белые капли по загорелой коже босса, обрисовывают контуры кубиков напряженного живота и теряются в темной полоске ниже. Сглотнула и, с трудом подняв глаза, пролепетала:

– Что, Лев Сергеевич, не спится?

Поразилась глупости вырвавшейся фразы, но физически не могла проговорить ни слова: в горле будто ком застрял. Вид высокого красивого мужчины в белых разводах от молока, тающих на темной материи домашних шорт, будто заворожил меня. Ни двинуться, ни дышать не могла. Лаврентьев протянул руку и легким движением пальца стер с моей щеки каплю. Улыбнулся:

– И как после такого уснуть? – И добавил тихо, так что я засомневалась, что мне не послышалось: – Одному…