Каникулы (СИ)

Два обнаженных по пояс мужчины смотрели друг на друга. Брайан коснулся пальцами напряженных сосков Спартака и склонился над его грудью, облизывая и целуя загорелую кожу. Спартак тихо застонал и откинулся назад, позволяя Брайану шарить руками по его телу, сжимать ягодицы, трогать через тонкую ткань штанов напряженный член. На скулах Брайана загорелся румянец, он провел языком длинную широкую дорожку по груди и шее Спартака, пока нежно разворачивал его ягодицами к себе. Не переставая целовать мускулистую спину, Брайан освободил из штанов маленькие круглые ягодицы, наслаждаясь гладкостью и упругостью кожи. И он уже почти провел своими уверенными жадными пальцами по горячей ложбинке, когда мир в голове у него резко крутанулся, и Брайан обнаружил себя животом на холодных перилах, а сзади в него крепко упирался своим возбужденным членом Спартак. Руки Спартака легли на пуговицу и молнию джинсов, пытаясь их расстегнуть. Он жарко дышал растерянному Брайану в затылок.

- Спартак, слушай, я… Я тот парень, который всегда сверху.

- Что это значит? – спросил Спартак, не переставая целовать плечи Брайана.

- Это значит, что я хочу тебя трахнуть… войти в тебя сзади. Ты понимаешь?

- Я понял. – поцелуи прекратились.

- И?

- Брайан, – тихо ответил Спартак – Я тоже тот парень, который всегда сверху.

- Да неужели? Ты вообще когда-нибудь трахал мужчин?

Спартак выпустил Брайана из объятий, его лицо снова стало почти нечитаемым, словно эмоции оставили его. Спартак подтянул штаны, крепко завязал шнур на поясе и спокойно ответил, глядя прямо в глаза Брайана:

- Да. Я трахал мужчин. – и ушел с балкона.

Спустя полчаса свежевымытый Брайан, благоухающий парфюмом и виски, ехал в такси в Мачо Лато. Была полночь.

День 2. Ночь.

      Мачо Лато мало чем отличался от тех гей-клубов, которые посещал Брайан. Синий свет в танцевальном зале, громкая музыка – старые и новые хиты поп-музыки, танцующая масса разгоряченных парней, стриптизеры в крошечных блестящих стрингах. Атмосфера вечного праздника для вечных мальчиков…

Он узнал Нила среди танцующих, подошел к нему сзади и обнял поперек тонкой талии. Проговорил прямо в розовое ухо: «Я буду трахать тебя всю ночь своим девятидюймовым членом, ты будешь кончать и кончать, пока не попросишь пощады» Смеясь, Нил обернулся в кольце его рук, притянул голову Брайана и прокричал: «Я не попрошу!» Потом взял Брайана за руку и начал пробираться к барной стойке. Там он изящно уселся на высокий крутящийся табурет, заказал бармену 2 порции виски и спросил:

- Как тебя зовут, американец?

- Брайан.

- Ты откуда?

- Ммм… А ты? Ты ведь тоже американец?

- Ну, я сейчас живу в Италии, у меня дела тут.

- Торгуешь книгами?

- Не только.

- Телом? Наркотиками? Садовой мебелью?

Нил рассмеялся, опрокинул в рот виски, затем задумчиво откинул пальцами волосы назад, поправил воротничок бледно-сиреневой рубашки, но все же ответил:

- Предметами искусства. Антиквариатом. Прочими ценностями.

- Это уже интереснее… - услышав об антиквариате, Брайан вспомнил о Спартаке, сидящем сейчас в одиночестве в брайановской квартире – А покупаешь?

- Смотря что. Что у тебя есть?

- Например, грязная тряпка прямиком из I века до нашей эры. Подлинность и происхождение не вызывает никаких сомнений. Сублигария.

- Я должен посмотреть. Если это настоящая древняя тряпка, то тысяч 5 ты сможешь за нее получить.

- Я с удовольствием покажу тебе все свои тряпки! Но сегодня я не могу привести тебя к себе... – Брайан выжидающе смотрел на парня, который, казалось, сомневался, стоит ли приглашать в свою квартиру незнакомца. Нил смотрел на Брайана и колебался, пока тот не протянул руку и большим пальцем не стер капельку пота с его верхней губы. Очень нежным движением, едва прикасаясь к коже.

- Окей, я недалеко живу.

      Спальню освещал мягкий свет нескольких переливающихся свечей, которые хозяин зажег, едва войдя в квартиру. Брайан стоял и курил у окна, когда из ванной вышел обнаженный Нил. В последние дни Брайан видел много прекрасных античных статуй, но этот парень показался ему ожившим произведением искусства. Совершенная фигура, стройная и гибкая, сильная и одновременно хрупкая. Ни единого изъяна в этой совершенной красоте.

Парень подошел к кровати и улегся животом на белоснежную простыню, уткнувшись лбом в сложенные руки. «В этот раз никаких споров о том, кто будет сверху».