Каникулы в Лондоне — 2. Рассвет утраченной мечты

Или девочку, которая отвергла мою любовь в шестом классе. Я тогда написал свою первую песню. А если бы этого не случилось? Всё могло бы пойти по другому сценарию. Я бы мог написать другую песню или не написать вообще. Вместо того, чтобы сколачивать школьную группу и до полуночи репетировать в гараже, ходил бы с ней на свидания. Тогда я этого не понимал. Тогда мне было больно. Но и боль бывает лечебная.

Машина застряла в пробке, и Пол недовольно цокнул языком и громко выдохнул. Машины впереди нас сигналили. Водитель пытался настроить радио.

И вдруг посреди всего этого шума раздался еще один звук. Звук открывающейся двери.

Сперва я подумал, что кто-то из фанатов узнал меня и решил пробраться в салон. Но окна были тонированными.

А когда обернулся, увидел, что Энн уже не со мной, а мчится в потоке машин.

Я выкрикнул ее имя, страшно перепугавшись, но Пол тут же цепко схватил меня за руку, повернувшись лицом и вперившись взглядом в мои глаза.

— Не смей! Перебесится и вернется. — А после отдал команду водителю. — Чего стоим? Не видишь, все тронулись.

— Дверь-то закройте, — недовольно пробормотал водитель с южным акцентом.

Я еще пару секунд смотрел вперед, стараясь отыскать взглядом Энн. Что ее спровоцировало на это? Я чем-то обидел? Был невнимателен? Был, потому что целиком погрузился в свои мечты. Но это же не повод…

Или повод?

Я ничего не знаю о девушках.

Тем более о девушках из России.

Глава 21

Свет в окне горел, и это придало мне уверенности. Энн дома. Отлично.

Этот маршрут — через окно — мне уже был знаком, поэтому я, оглядевшись в качестве мер предосторожности, почти без усилий вскарабкался вверх и постучал. Единственной трудностью стала роза, которую пришлось зажать зубами и почувствовать себя киногероем.

То ли мое внезапное появление нетрадиционным для нормальных людей способом, то ли эта картинка из говорящего ящика, где все романтичные парни непременно появляются с розой в зубах — что-то произвело на Энн неизгладимое впечатление, потому что глаза ее сперва распахнулись от ужаса, а затем, хоть она и пыталась злиться, я видел, что ее распирает смех.

— Ты сумасшедший!

— Всего лишь второй этаж, — пожал плечами, вынимая изо рта и протирая цветок. — Я старался быть романтичным.

— А если бы ты упал?

Я живо представил себе эту картину. Машина скорой помощи, папарацци, распахнувшиеся от ужаса глаза Энн, глядящей вниз из своего окна на втором этаже. Уверен, папарацци приехали бы раньше, чем скорая.

Мы пили чай, и мне казалось, что всё в порядке.

Тему моего будущего сотрудничества с «Энджелс саундс» обойти стороной тоже не удалось. Я ведь только об этом и думал! Только об этом и мог говорить. Как еще ведет себя человек, чья мечта только что наконец-то сбылась?

Энн моего восторга не разделяла. Я это видел — по ее потускневшим глазам, по тому, как она постоянно отводит взгляд. И не мог догадаться, в чем дело.

Когда я уже почти дозрел до того, чтобы прямо спросить, что случилось, до меня вдруг дошло. Я вспомнил.

— Ты из-за своего контракта переживаешь?

Точно! Теперь она думает, что я своего добился, и больше она мне уже не нужна. Чушь.

— Я договорюсь с Полом. Эта бумажка для меня давно уже ничего не значит.

Попытка притянуть ее в свои объятия закончилась крахом. Энн отстранилась.

— Сомневаюсь, что Пол заинтересован в том, чтобы нам с тобой помогать. Ему важна твоя карьера. И наш контракт запрещает быть вместе.

— Но ведь мы расторгнем его, и ничто нам не помешает…

Энн не дослушала:

— К тому же теперь у тебя есть продюсер, и его слово будет решающим. Вряд ли он выскажется в нашу пользу.

Чушь! Чушь!

Мэтт заинтересован в творческом сотрудничестве. Да и Пол, видя, как всё замечательно складывается, вряд ли будет пытаться мешать нам. Да, контракт теперь не имеет силы, но это и к лучшему. Мы свободны. Мы можем быть вместе только потому, что нам этого хочется. Потому, что сердце этого просит.

Энн сомневалась. Она была твердо уверена в том, что нас не оставят в покое и ради моего успешного пути к мировой славе разгонят всех неугодных. И она якобы в списке.

Мы закипали. Оба.

Словно разучились друг друга слышать.

А потом она меня выставила.

В первый раз меня выгоняли. И я растерялся, не зная, что делать.

Было совершенно очевидно, что всё из-за нервов. Энн не уверена в моих чувствах, и, может быть, стоило сказать ей об этом прежде. Или сейчас. А я никогда этого не делал, полагая, что всё понятно и так: по поступкам, словам и взглядам. По тому, что чувствуют наши души, когда мы близко или далеко.

Выходит, чувствовали мы всё же по-разному.

Или всё ещё не могли доверять друг другу.

Домой я отправился в смешанных чувствах. Сел в свой припаркованный неподалеку от дома Энн, за углом, автомобиль, но тронулся с места не сразу.

Я не мог понять, что стало причиной нашего как будто разлада. Вариантов было много, но все они казались неправильными.

У Энн проблемы и она не хочет мне говорить об этом.

Ей кто-то что-то сказал или где-то что-то написано, во что она безоговорочно поверила, и теперь не может вести себя так, как прежде.