Каникулы в Лондоне – 3

– Ну что ж, нет так нет, – выдохнула я, не веря ещё до конца в своё поражение. Ничего не случилось. – Я хотя бы попробовала. Всего доброго!

Я сделала пару шагов к двери, взялась за ручку, и в этот момент (всего пять секунд, как он успел?), услышала за спиной – очень близко – его дыхание.

– Чего ты добиваешься?

Первым, что пришло в голову, и что я чуть было не ляпнула сгоряча, было: «Я знаю, что это не твой ребёнок».

Он скажет: «Не мой, и что?». Действительно, что это меняет между нами?

Заставила себя обернуться, из-за чего расстояние между нами сократилось до невозможности: вдохну чуть поглубже, и моя грудь коснётся его торса.

Заставила себя вообще не дышать, хотя так и хотелось упасть в его объятия.

И запах – такой приятный. Лосьон после бритья?

– Мы свяжемся с Вашим менеджером, – произнесла как-то жалко, словно вот-вот лишусь голоса или заплачу. Блин!

– Ты не можешь вот так уйти, – он сам почти шепчет.

И глаз не сводит, я видела. Но я не могла на него взглянуть, потому что тогда…

Я же столько держалась…

Я больше не могу.

Я так скучала по тебе, Ларри.

– Так заставь меня остаться.

Взглянула в глаза. То ли с вызовом, то ли с просьбой. Сама не пойму.

– Как?

– Для тебя это не составит труда, – прошептала.

Он обнял. Наконец-то он обнял меня, уткнувшись подбородком в макушку. Очень тепло. Я закрыла глаза, чувствуя слёзы.

Держись. Держись!

Это всё может кончиться. В любой момент.

– Вот так? – спросил он, а потом ещё и переплёл наши пальцы, так что стало совсем хорошо, но невозможно утереть слёзы, потому что второй рукой я тоже его обнимала.

Мы простояли так секунд десять.

Я ничего не ответила. Просто хотела слушать в тишине стук его сердца – очень отчётливый в эту минуту, и благодарить Бога за то, что он дал мне ещё один раз эту возможность – быть рядом.

Сколько их было? Я должна была благодарить за каждую. Но ценность момента осознаётся только тогда, когда мы потеряем. Когда всегда близкое и родное вдруг становится недосягаемым. Почему потери заставляют нас любить сильнее? Что мешает делать это всегда? Любить, наслаждаться, не злиться и не растрачивать ценные мгновения жизни по пустякам.

– Как же я устал терять тебя, Энн, – прошептал Ларри.

– Ларри, пожалуйста…

Так и не закончила фразу.

Всё, слёзы не остановить. И это заставило его отстраниться.

Сперва взглянул на меня с недоумением. Потом вытер слёзы – без слов – и улыбнулся.

– Включить свет? – спросил.

Начинало темнеть. День подходит к концу. А завтра утром у меня самолёт.

От этой жизненной несправедливости захотелось рыдать ещё больше. Как будто все обострённые чувства и тщательно скрываемые за последние дни эмоции вдруг нашли щель и вырвались разом – целым водопадом солёных слёз.

Помотала головой. Представляю, какой красоткой я буду при ярком свете.

Он усадил меня на диван и снова обнял, пробормотав куда-то в макушку:

– Это не мой ребёнок. У Алисии.

– Я знаю. Она приходила.

Ларри вздохнул. Кажется, с облегчением? Хоть это объяснять не придётся.

В этот вечер мы говорили о многом. Первое время я только плакала, забыв о том, что пришла сюда сильной и независимой.

– Прости меня, Ларри. Тебе так много пришлось пережить. Я знала, что Пол собирается опубликовать наш контракт. Он хотел, чтобы мы с Энселом изображали пару, а потом они сняли это видео, где он режет себе вены.

Ларри лишь крепче прижимал меня к себе, словно без слов пытался утешить.

– А этот звонок на мой день рождения… Ты хотел меня поздравить?

– Я и сам не знаю, чего хотел, – выдохнул он.

– Этот парень – просто мой друг. Мы отмечали большой компанией и веселились, а затем позвонил ты, и подруга, которая была в курсе нашей истории, сказала, что, раз уж я поставила точку, лучше нам и не общаться. Я знаю, что поступила ужасно, – провела рукой по его щеке.

Ларри, пожалуйста, не исчезай. Ты такой измученный, такой бледный. Я понятия не имею, что происходило в твоей жизни в последние месяцы, наверняка и без меня забот хватает, а тут снова – встреча с никак не желающим закончиться прошлым.

– Всё в порядке, – заверил он. – Значит, так должно было быть.

Он рассказал о том, как узнал об интервью Пола (когда вернулся в Лос-Анджелес после Рождества), как у Мэтта возникла идея представить общественности ребенка Алисии как их общего (исподволь, конечно же, чтобы потом деликатно удалиться в сторонку и сказать: «Мы ни при чём, это вы всё придумали и сами поверили»), о решении взять шефство над Центром реабилитации, и о том, как за эти полгода уже четверо детей отправлено домой со значительными улучшениями здоровья.

Не просто сумерки, а самая настоящая темнота уже окутала комнату, а мы всё сидели, прижавшись друг к другу, и говорили, говорили…

На журнальном столике беззвучно подсветился экран телефона Ларри, и он потянулся за ним, чтобы прочесть эсэмэску. Затем усмехнулся.

Я подняла голову, чтобы взглянуть на него, хотя и мало что видела.

– Найл, – пояснил Ларри. – Напоминает, что завтра у меня самолёт в Лос-Анджелес. Переживает, как бы я из-за нашей встречи не забыл о нём.

– Передай ему от меня спасибо.