Каникулы в Простофилино

Я сбросила оцепенение и принялась оглашать текст:

– Добрый день, в эфире замечательно потрясающая. единственно уникальная, захватывающе интригующая программа «Язык под майонезом». Давайте знакомиться, я ведущая, знаменитая писательница Арина Виолова. Но сегодня не стану никого убивать, у нас на кухне не будет трупов, лишь гости и продукты. Встречайте – поэтесса Римма Клосс и прозаик Иван Орлов.

Очевидно, режиссер подал сигнал публике, потому что тетки затопали ногами и заорали нечто нечленораздельное, а мужик засвистел.

– Скажи гостям комплименты, – прошептало в голове.

Я повернула голову вправо, увидела короткостриженого, гладковыбритого мужчину в красном пуловере и заулыбалась.

– Иван, счастлива вас видеть.

– Меня зовут Римма Клосс, – с легким раздражением заявил мужик.

На крохотное мгновение я растерялась, но мигом взяла себя в руки и попыталась выкрутиться из идиотской ситуации.

– Конечно, дорогие телезрители, справа мы видим всеми любимую Римму Клосс. Просто я хотела спросить у нее: «Вы любите Ивана Орлова?» У нас, кстати, сюрприз, прозаик тоже в студии.

Продолжая лыбиться, я повернулась влево и оторопела. В непосредственной близости стояла хорошенькая блондиночка. Завитые, явно «химические», кудри падали на острые плечи, голубые глаза чернели слишком густо накрашенными ресницами, губки покрывала розовая помада, точь-в-точь повторявшая колер кружевной блузки.

– Вы Иван Орлов? – уточнила я.

– Да, – кокетливо ответила блондинка, – прозаик, автор романа «Секс и автомат Калашникова».

– Вы тут только что спросили, люблю ли Орлова? – внезапно ожила Римма Клосс.

– Не давай ей говорить, – занервничало «ухо», – беседуем лишь о жрачке.

– Он идиот, – заявила Клосс. – И вообще, его нет!

– Вроде здесь стоит, – втянулась я в ненужный спор.

– Издательский проект, – фыркнула Римма. – Пишет бригада, шесть мужиков из города Вранеж, а этот… гм, слов не подберу приличных… по телеканалам носится. «Секс и автомат Калашникова»… Можете себе представить, как Иван выглядит с оружием?

По залу пролетел отнюдь не постановочный смешок.

– Глупости! – пропищал прозаик. – Ничего не имею против города Вранеж, милое провинциальное местечко. Но откуда там шесть писателей возьмется?

– Немедленно закрой базар и займитесь хавкой, – рявкнула мне в ухо Валечка.

– Очень, очень рада, – закивала я.

– И где у тебя повод для счастья? – обозлилась Валя. – Думай, что несешь.

– Мне приятно поговорить со столь известными людьми, – заорала я, – а теперь начали готовить.

– Супер! – ожило «ухо». – Так их!

– Как называются ваши блюда? – воспрянула я духом, услыхав похвалу.

– Лягушка в кляре, – заявила Римма.

– Свекла из морковки, – перебил поэтессу прозаик.

Зрители зашлись счастливым смехом, я ощутила себя клиентом психиатрической лечебницы и с невероятной радостью прочитала возникший на суфлере текст:

– А сейчас рекламная пауза.

Глава 20

Бойкий мужской голос завел речитативом:

– Мы сделаем ремонт квартир у вас на дому!

Я почесала коленку. Интересно, кто пишет подобные фразы? Разве можно отремонтировать жилплощадь на улице или в автобусе?

Баритон стих, запищал дискант:

– Ешь курицу смелей, с каждым днем молодей, наши цыпы удалые, жирные и недорогие. Все пользуйтесь продукцией фирмы «Курица с причиндалами»!

Меня охватила задумчивость. Оригинальное название у организации. Курица с причиндалами… Интересно, что имели в виду люди, придумавшие его? Неужели на телевидении нет отдела, который редактирует дурацкие тексты? Кстати, совсем недавно прочитала на дверях какого-то магазина объявление: «Срочно требуются водители на «Газелях» и пешком». И никто из входивших в торговую точку не смеялся. Может, это особый язык такой, слог рекламного плаката? Просто я его не знаю, а большинство людей научилось понимать?

– Эй, – забеспокоилась Валечка, – не спи. Продукты в студию.

– Продукты в студию! – очнулась я.

Справа и слева вынырнули две хорошенькие блондиночки, одетые, похоже, в одни фартучки. Мило улыбаясь, они поставили перед гостями подносы, на которых находились составляющие будущих кулинарных шедевров. Набор Ивана смотрелся вполне обычно: пара морковок, бутылочка с темным содержимым, лимон, грецкие орехи, уже очищенные от скорлупы, изюм, сахарная пудра и укроп. А вот перед Риммой возвышалось множество всяких баночек с непонятными сыпучими продуктами (вполне вероятно, что они являлись крупами), еще на ее подносе белели яйца. Подробнее изучить ингредиенты я не сумела, потому что глаза сфокусировались на здоровенной стеклянной емкости, в которой медленно моргала крупная, зеленая, самая настоящая и живая… лягушка.

– Ёлы-палы… – прошелестела Валечка. – Убью Машку! Эта Римма, че, правда, жабу жарить собралась? Ну, блин! Давай, Арина, начинай с Ивана!

Я повернулась к Орлову.

– Ваше блюдо…

– Свекла из морковки, – затараторил прозаик, – готовится быстрее, чем естся. Но прежде чем приступить к процессу, хочу изложить философскую концепцию кушанья.

– Только без монологов о смысле бытия, – занервничала Валечка. – Хотя хрен с ним, пусть двадцать семь секунд покрякает, а потом заруливай его.