Каникулы в Простоквашино

И вот зима, идёт снежок.
В милиции живёт Дружок.
Он поступил туда весной,
Ку-курс окончив разыскной.

Шарик не очень понимал, при чём тут весна, если идёт снежок. Ещё его сильно смущал этот "ку-курс", но без "ку" правильный ритм не получался.

— Пусть думают, что автор, например, был заика, — решил он. — А теперь продо-до-лжим.

Ему развили слух и нюх,
И он работать стал за двух.
Вообще-то лучше "за двоих",
Но только рифмы нет для них.

"Пора переходить к более решительным событиям", — решил Шарик. И продолжил:

Однажды в суровую зимнюю пору,
Когда всё живое запряталось в нору,
Раздался встревоженный звон —
Это звонил телефон:
— У нас слу-случилась пропажа,
Мне кажется, что это кража.

"Какая-то здесь есть неправильность, — подумал Шарик. — Все стали заикаться".

Но он успокоил сам себя, решил, что если у человека что-то украли, то он непременно станет заикаться от волнения.

Дальше у него как-то легко прорвались следующие строчки:

— Вы, вы, гражданин, не дрожите,
Спокойно нам всё доложите,
Что в вашем доме пропало?
— Диван, чемодан, одеяло,
Корзина, картина, картонка…
— И маленькая собачонка?
— Ах, нет, у нас нет собачонки.

Здесь Шарик с наслаждением дописал крупными буквами:

— Вот и пропадают картонки.

Дальше Шарик, как настоящий сыщик-разыскник, провёл допрос своего героя:

— Так, значит, пропала картина?
— Картина.
— И что там на ней?
— Бригантина.
— Так, значит, пропала картонка?
— Картонка.
— И что же в картонке??
— Дублёнка.

После этого у Шарика все рифмы ушли из головы, и он перешёл на полупрозу. Но он быстро выправился:

Начальник к себе вызывает Дружка
И треплет его по загривку слегка:
— Мой верный товарищ,
Пора, брат, пора!
Что хочешь, проси,
Но поймай мне вора.
Дружок подумал изо всех сил
И ничего не попросил.

Так получилось не потому, что Дружок был такой гордый, и не потому, что нечего было просить. А потому, что ничего не укладывалось в размер. Шарик решил, что Дружок попросит что-нибудь на обратном пути.

И вот, поднимая морозную пыль,

Несётся по городу автомобиль.

Ночь, улица, фонарь, стройбаза…
Дружок взял след почти что сразу.

Поэт Шарик к этому месту не просто устал, а основательно переутомился. Он посчитал строчки. Их получилось пятьдесят восемь строк. Или восемьдесят с чем-то долларов-рублей…

— Для одного дня больше чем достаточно, — решил он. — Можно и отдохнуть.

Глава восьмая. МЕМУАРЫ КОТА МАТРОСКИНА

Кот Матроскин по секрету от всех вёл дневник. Всё интересное записывал. Вёл он его уже давно — целых два дня. Он решил записывать всё интересное.

Самое трудное было в том, что ничего интересного не было.

"Вчера 15 мая приехал дядя Фёдор. Теперь он, конечно, поставит на место Шарика. Шарик окончательно распоясался. Ловит блох прямо на глазах у людей. И котов".

"16 мая. Мы с дядей Фёдором торжественно ничего не делаем. Пойду дам Мурке сена".

"17 мая. Сегодня с утра торжественно ничего не делал, но сначала подоил корову и сходил в магазин. Шарик стал совсем другим. Его вымыли. А я мыться не люблю и не буду".

Ему понравилось вести дневник, и он стал записывать события каждого дня.

"18 мая. Все блохи с Шарика ушли. Он больше не ловит их, как раньше, целыми днями. А я стал весь чесаться. Это не могут быть блохи. Наверное, это раздражение. Насекомые на интеллигенции не разводятся".

"19 мая. Оказывается, разводятся. Стараюсь держаться поближе к Шарику. Может быть, уйдут на него обратно".

"20 мая. Всю ночь не спал. Не ушли".

"25 мая. Прочитал свой дневник. Ничего интересного, кроме блох. А ведь есть рассветы и закаты, есть духовная жизнь, например театры. Но разве с такими блохами пойдёшь в театр. Каждая размером с клюкву".

Дядя Фёдор как-то заглянул в дневник Матроскина и увидел эту блошиную эпопею.

— Матроскин, как тебе не стыдно! Давай немедленно купаться.

— Нельзя.

— Это почему?

— Я воды боюсь.

— Но ты же у нас морской кот.

— Да, морской. Я морской воды не боюсь, а у нас вода речная.