Каникулы влюбленного режима

- В том, что надо искать работу и становиться серьезнее? Пожалуй. Но сначала я собираюсь отдохнуть после смены так, как я привык.

Она тяжело вздыхает, понимая, что значат мои слова, и мысленно сочувствует Маше, которой только предстоит узнать настоящего Германа Шацкого.

Маша

Возвращение на «большую землю» из лагеря – всегда психологически сложный момент. Действительно, за двадцать один день вырабатывается привычка жить по расписанию, ходить строем, общаться с определенным кругом вожатых и детей. Когда приезжаешь домой, первое время испытываешь ломку, хочется назад, в этот особенный мир. Проходит несколько дней, обычные житейские заботы берут верх, появляются новые дела. Постепенно мы возвращаемся в строй, но сначала ходим по дому как пришибленные, и это нормально.

Но в этот раз я ловлю себя на мысли, что одна аномалия все-таки есть. Ломка у меня не только по состоянию лагерной жизни, но и по Герману. К своему удивлению, я успела влюбиться в него намного сильнее, чем думала. Я просто подсела на его поцелуи, вечерние объятия перед сном, обнимашки в кровати на тихом часу, на весь наш телесный контакт и даже на взгляды, которыми мы перекидывались всю смену. Как только он проводил меня до дверей квартиры и спустился вниз, чтобы пока не спешить и не пугать родителей скорым знакомством, я сразу почувствовала себя не так радостно и круто, как это было на смене рядом с ним. Сегодня впервые за три недели я лягу спать без его «спокойной ночи», объятий и подаренного украдкой поцелуя. Конечно, он поцеловал меня сейчас на прощание, но привычка… Сильная вещь.

Вздохнув, нажимаю на кнопку звонка, потому что ключи даже не брала с собой. Уже через полминуты мама открывает дверь и стискивает меня в своих объятиях, а после обнимает и папа.

- Как мы рады, что ты вернулась! – говорит мама, и я верю, что она соскучилась.

- А с кем ты приехала? – папу интересует другая сторона вопроса.

- С Германом. Это мой напарник.

- Я бы волновался меньше, если бы знал, что он аккуратно водит машину, – отец намекает на тот эпизод по дороге в лагерь.

- Не бойся, пап, он не гонял, ехал спокойно, к тому же, везде пробки.

- Я понял. А чего он тогда в гости на чай не зашел?

- Не знаю, может, стесняется.

Конечно, Герман и стеснительность – это несовместимое, но вот уже второй раз он действительно избегает возможности познакомиться с моим папой.

- Может, в другой раз, – предполагаю и принимаюсь разбирать вещи.

- Маша, да брось ты эти сумки, давай поешь сначала! – мама такая мама.

- Что значит в другой раз? – а вот папу не проведешь. – Ты собираешься общаться с ним и дальше?

- Ну… – мнусь с ответом, прижав к груди косметичку со всеми мыльными принадлежностями. – Мы теперь вместе, вроде как.

О, выражение лиц моих родителей надо просто видеть. Особенно у папы.

- То есть он не просто твой напарник, а твой молодой человек? – от тона, которым папа произносит эту фразу, мне становится страшновато. Видимо, за ту историю на дороге и слегка хамский вопрос Германа про лагерь папе он сразу не понравился.

- Он оказался очень хорошим парнем. Изначально я была о нем не самого лучшего мнения, но он переубедил меня.

- Коля, что там за Герман такой, который тебе уже не нравится? – беспокоится мама.

- Какой-то избалованный мальчик на машине в три раза дороже моей. Подрезал меня, когда я вез Машу в лагерь, и еще обратился к ней без «здравствуй» и «пожалуйста». Хамло.

- Пааааап, – вмешиваюсь, наконец выпуская из рук эту дурацкую косметичку. – Он не такой на самом деле. Просто его отец отправил в лагерь работать, скажем так, на перевоспитание.

- Видишь? – папа снова обращается к маме. – С ним родной отец не справляется.

Мама начинает охать и охать, а я хочу сквозь землю провалиться.

- У него красный диплом юрфака, между прочим, – продолжаю защищать Шацкого.

- Да хоть профессором пусть будет! – папа разошелся не на шутку. – И диплом этот может быть купленным. Дочь, я все понимаю, он смазливый молодой мальчик, вы вместе работали, много общались, он тебе понравился. Но ты сидела у него в машине и сама все видела. У этих людей явно водятся большие деньги. А богатеньким мальчикам всегда нужно одно. Я не хочу, чтобы он соблазнил тебя красивой машиной, дорогими ресторанами и букетами, уложил в койку и исчез!

Глаза наполняются слезами, а в горле застревает ком. Отчаянно пытаюсь удержать все в себе, но мне больно и обидно до ужаса. Вернее, до слез. Я понимаю, что родной отец не считает меня легкодоступной девушкой и верит, что мне искренне, честно нравится Герман. Но вот самому Герману он не верит вообще. И хотя мне очень хочется надеяться на серьезность намерений Шацкого и его стремление быть со мной, какой-то гадский червячок сомнения застревает в душе после папиных слов. А вдруг...

- Пап, зачем ты так говоришь?

- Потому что я желаю уберечь тебя от разбитого этим богатеньким мальчиком сердца!

- Коля, но все-таки мы лично с ним не знакомы, может, ты спешишь со своими выводами? – мама пытается вступиться за меня.