Каникулы влюбленного режима

- Маша была моей напарницей на смене, она всего на два года младше, дураки, – быстрее меня отвечает Шацкий, я даже едва успеваю открыть рот.

- Гер, ты с нами? – парни кивают в сторону явно алкогольных напитков на столе.

- Я пас, пацаны, я же за рулем.

Сначала на пару секунд воцаряется тишина, а затем она разрушается громким смехом парней.

- Интересно, а раньше ты говорил «папа отмажет, если что».

Они начинают ржать еще громче, а до меня доходит смысл сказанного. Становится немного не по себе.

- Так, хватит меня перед девушкой позорить, – несколько грозно говорит Шацкий.

- Или папа все, теперь не в деле? Ты самостоятельным стал после лагеря?

- Пацаны, да че вы накинулись на него? – спрашивает парень, который несколько выбивается из коллектива. Интересная внешность – короткая стрижка, тату на шее, бритая бровь и серьга в ухе. Думаю, он точно не с юрфака. Наверное, это тот самый друг Германа из автосервиса.

- Ладно, Фил, не будем обижать Германа. У него и так наверняка психологическая травма после работы с детьми, – говорит самый деловой парень, и компания все еще продолжает ржать.

Герман бросает на них такой красноречивый взгляд, что его друзья все же решают сменить тему для разговора. Шацкий заказывает нам обоим безалкогольные коктейли, какие-то закуски, в то же время за столик приносят два кальяна. Одна из девушек, та, которая со мной даже не здоровалась, предлагает поиграть в настолки.

Инициатива наказуема – сама предложила, в итоге самой и заниматься этим. Брюнетка, смутно напоминающая мне Алину, встает из-за стола и возвращается с прекрасно знакомой игрой «Имаджинариум». Разумеется, все присутствующие за столом играть не смогут, нас больше допустимого количества игроков. Ни у кого не спрашивая, девушка сама выбирает, кто в игре, а кто нет. Угадайте, в чью сторону она даже не смотрит.

- А почему ты решила, что Маша играть не будет? – интересуется у нее Герман.

- Ой. Ну знаешь, я подумала, она стесняется и не хочет.

- Марья, будешь играть вместо меня? – предлагает Шацкий, но мое желание, и без того не очень большое, отбито напрочь.

Мотаю головой, прикрываясь коктейлем. Отчаянно тяну ледяной напиток через трубочку, лишь бы ко мне не приставали и больше ничего не спрашивали.

В общем, игра проходит без меня. Дальнейшие разговоры как-то тоже. Шацкий вроде бы и пытается всеми силами подключать меня, постоянно о чем-то спрашивает, держит за руку, интересуется, не холодно ли мне в кабинке и не нужен ли пиджак поверх платья, но... Такое чувство, что я только мешаю ему расслабиться и пообщаться с друзьями, как будто он вынужденно на меня отвлекается.

Даже два часа в этой компании тянутся невероятно долго. Когда Фил, тот самый друг Германа с серьгой в ухе, встает и уходит на перкур (кальян он не курит), Шацкий за компанию идет с ним и оставляет меня одну в этом обществе. Может, из добрых намерений, чтобы я могла напрямую пообщаться с его друзьями, но я ощущаю себя как ребенок, которого закинули на середину реки, чтобы научился плавать.

В итоге отвечаю на пару банальных вопросов: как работалось с Германом, давно ли мы решили, что вместе, чем занимались в лагере. Под предлогом, что мне нужно отойти на минутку, я выхожу из кабинки и двигаюсь на улицу, чтобы найти Шацкого. Парни стоят за углом заведения: Фил докуривает, а Герман просто что-то ему рассказывает. Не люблю перебивать чужой разговор, но так уж получается. Я хотела бы поймать Германа одного, но он от Фила не отлипает.

- Герман, можно тебя на минутку? – тяну парня за рукав рубашки и обращаю на себя внимание.

- Да, Марья?

- Я, наверное, вернусь домой, вызову себе такси и поеду.

Фил внимательно слушает, медленно выпуская дым из легких.

- В смысле ты поедешь на такси? Так, Марья, что за самодеятельность?

- Думаю, лучше оставить тебя одного с друзьями, тем более, не так уж я им понравилась.

- Не говори ерунды, – чувствую, что Герман заводится и начинает злиться. Он хочет сказать что-то еще, но тут Фил выбрасывает окурок и дергает друга за плечо.

- Гер, посиди пять минут с парнями, а я хочу с Машей пообщаться. На правах твоего лучшего друга, можно?

Шацкий сомневается в этой затее, но отказать Филу не может. С крайне недовольным лицом он заходит обратно в бар, а мы остаемся с Филом с глазу на глаз.

- Ты очень милая, – искренне говорит Фил, и я смущаюсь. – Блондинка. Моя Таня тоже блондинка.

- Да? Как здорово.

Он молчит, внимательно меня разглядывая.

- Я здесь не для того, чтобы рассказывать, какой Шацкий классный и замечательный. Он разгильдяй, мы оба это знаем. И я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Тебе нравится он, но кажутся чужими все эти люди вокруг него.

Я аж дар речи теряю от того, насколько точно Фил описал мою проблему. Пытаюсь подобрать слова, но не получается, и тогда он просто продолжает свою мысль.