Канкан на поминках

– Романова, Романова, – стала повторять она, перелистывая толстую, растрепанную записную книжку.

Я наблюдала за ее манипуляциями. Что она там ищет?

– Романова, – повторила еще раз Алена и глянула на меня: – Но вас тут нет!

– А где я должна быть?

– Тут, – спокойно ответила она, показывая книжку, – Антон всегда тщательно заносил в кондуит всех, с кем имел денежные дела. Впрочем, наверное, я вас разочарую, но только после его смерти я маклерством не занимаюсь. Кстати, имейте в виду, я – бывшая жена, и никакой ответственности за деятельность Селиванова не несу и, если он взял у вас деньги в задаток, ничего отдавать не стану!

Я раскрыла было рот, но Алена решительно хлопнула по столу ладошкой. Коричневый фонтанчик выплеснулся из пластикового стаканчика с надписью «Кока» и разлился по оранжевому пластику.

– Тут один пытался братков подослать, – сердито продолжала Алена, – только взять у меня нечего, видите, продавщицей работаю, за прилавком стою. Стала бы я людям ботинки предлагать, кабы имела капитал, а? И потом, поймите, Антон никого из покупателей обмануть не хотел, просто внезапно умер. Я, честно говоря, не в курсе его дел, но знаю, что денежные суммы он записывал в эту книжку. Более того…

– Простите, – прервала я ее, – а отчего он умер?

– Да из-за чистой глупости, – тяжело вздохнула женщина, – жуткая нелепая смерть. Плита у него на кухне электрическая, отечественная, старая, прямо допотопная, «Лысьва» называется. Ей сто лет. Давно ему говорила – поменяй на новую! Нет, каждый раз он отмахивался: «Зачем? Суп не варю, пирогов не пеку». И вот результат!

– Его ударило током?! – невольно продолжила я.

– Точно, – ответила Алена, – насмерть! Мастер потом руками разводил. Бывает такое, но редко, напряжение на корпус пошло, и все, там жуткое количество вольт, больше чем 220. Может, кто другой и выжил бы, но у Антона больное сердце, вмиг остановилось. Врач потом объяснял, что можно было бы и спасти, только рядом никого не оказалось. Я с дочкой в другом месте живу… Два дня он пролежал один. Я приехала за алиментами, он мне деньги давал, открыла дверь, прошла на кухню, а там уже черви шевелятся.

Ее передернуло. Я молчала, пытаясь свести воедино расползающиеся мысли.

– И чего он полез в духовку? – недоумевала Лена. – Все всегда в СВЧ-печке готовил…

– В духовку?

– Ну да, – кивнула продавщица, – дверца была открыта.

– Может, он задел, падая?

Алена пожала плечами.

– Маловероятно, на его правой руке варежка была такая, стеганая, чтобы горячее вытаскивать, а в духовке курица лежала, гриль в фольге. Испек он ее!

– Ну вот, а говорите, зачем полез в духовку?! Ясно же, за цыпленком!

Алена кивнула:

– Понятное дело, я не так выразилась. Но Антон никогда ничего не готовил! Максимум что мог – пельмени сварить или тосты поджарить, даже яичницу не умел сварганить. Чаще всего он брал готовое или в ресторане ел… И потом, ну зачем он полез в духовку, когда рядом СВЧ стоит? Намного же проще и быстрей в ней! В «Лысьве» духовка дрянь, часа два курочка готовилась бы…

– Может, у него женщина была в гостях, – предположила я, – она цыпленка и запекла, велела ему вытащить, ну и…

– Ну и что? – возмущенно воскликнула Алена. – Увидела, что случилось несчастье, и удрала? Бросила любовника умирать? Вы бы убежали?

– Нет, конечно, но бывают разные ситуации…

– Какие такие ситуации, – кипела бывшая жена Антона, – что должно произойти, чтобы бросить умирающего без помощи, одного, а?

– Ну, – промямлила я, – допустим, она замужем, побоялась приезда милиции, не хотела становиться свидетельницей… Объясняй потом супругу, что делала на квартире у постороннего мужика!

Алена возмущенно фыркнула:

– Из всех его баб, а поверьте, их целая армия, на такое была способна лишь одна дрянь, некая Репнина!

– Соня, – воскликнула я, – продавщица из цветочного магазина!

Собеседница поперхнулась:

– Вы ее знаете?

Я пожала плечами.

– Говорят, очень милая девушка, красавица!

– Милая? – побагровела Алена. – Дрянь подзаборная, сволочь последняя, гадина болотная!

– Зря вы так…

– Ничего себе зря, – Алена совершенно потеряла самообладание, – да из-за нее у нас семья разрушилась и…

– Хорошая пара никогда не разведется. Если мужик сбегал налево, – подлила я масла в огонь, – значит, были какие-то другие предпосылки для разрыва. Вот мой муж сбегает налево и приползает назад с виноватым видом, знает, лучше родимой жены не найти!

– Мой тоже так делал, – гневно воскликнула Алена, – только в недобрый час с Репниной познакомился! И как только мне в голову не пришло, что она могла там, на кухне, быть? И точно, это в ее стиле – удрать, бросив человека.

Я хотела сказать, что Соня мертва, но Алена просто не давала мне вставить слова в свой монолог.

– Дрянь, мерзавка, пробу ставить негде, она его другим человеком сделала! Из приличного мужика мерзавца вылепила!

– Ну уж вы слишком!

– Ничуть, – подскочила на стуле Алена и, перейдя на «ты», выпалила: – Вот слушай, что у нас стряслось! Какие бывают дряни редкостные…

Я взглянула в ее бледное лицо, покрытое лихорадочными, красными пятнами, в полыхавшие ненавистью глаза и вздохнула.