Канкан на поминках

– Да наш роддом по всей Москве известен, люди сюда в очередь рвутся! У врачей руки золотые, а уж Зинаида Самуиловна…

Услыхав еще раз это имя и отчество, я поинтересовалась:

– А кто она такая?

– Вы разве не знаете, – удивилась баба, – не из-за нее сюда пришли?

– Нет, у меня тут подруга работает. Настя Левитина.

– Тоже хороший врач, – одобрила тетка, – но она гинеколог, а Зинаида Самуиловна намного важнее.

– Разве в родильном доме не акушерка главная?

Дежурная хмыкнула:

– Нет, конечно! Самый нужный тут педиатр, причем особый, тот, который деток до месяца знает. А Зинаида Самуиловна просто гений. Кстати, она сейчас в кабинете, можете сходить и все про свою дочь узнать.

– Про какую дочь?

– Ну, про ту, что родила! Какой ребенок, что за проблемы. Или у вас невестка здесь?

Я тяжело вздохнула. Между прочим, я только что справила тридцатипятилетие, и принять меня за бабушку может лишь слепая старуха! Хотя у дежурной на столе лежит газета, а сверху покоятся очки, небось она ничего не видит на расстоянии пальца!

– Идите, идите, – подталкивала меня тетка, – редкий случай, у нее сейчас никого.

Я колебалась. В кошельке совсем не осталось денег, лишь десять рублей на обратную дорогу.

– Ну что же вы, давайте скорей.

– Лучше завтра, – промямлила я, – тортик куплю, цветочки…

Дежурная рассмеялась.

– Так ступайте.

– Неудобно.

– Зинаида Самуиловна терпеть не может подношений, – вздохнула баба, – ничего не принимает, старой закалки врач, не то что нынешняя молодежь, хапуги.

Я, тактично не напомнив тетке о полученных ею от меня пятидесяти рублях, двинулась по резко пахнущему хлоркой коридору.

Высокая полная женщина со старомодным пучком на затылке стояла у шкафа с какими-то бумагами. Заслышав мое робкое: «Можно?» – она весьма резко бросила:

– Входите.

Не успела я разинуть рот, как Зинаида Самуиловна сердито поинтересовалась:

– Ну, надеюсь, передумали?

– Почему? – удивилась я, не понимая, что она имеет в виду.

Зинаида Самуиловна сильно покраснела и бросила:

– Садитесь.

Я покорно устроилась на обшарпанном стуле. Педиатр втиснулась за письменный стол, вытащила из ящика листок желтоватой писчей бумаги, дешевую «биковскую» ручку и приказала:

– Пишите.

– Что?

– Заявление на имя главврача. Я… как ваша фамилия?

– Романова.

– Значит, так. В верхнем правом углу Феоктистовой Е.К., заявление от Романовой, имя, отчество полностью, паспортные данные. А текст такой…

И она швырнула мне почти в лицо карточку. Глаза побежали по строчкам: «…отказываюсь от рожденного ребенка, пол…» Мне сразу стала понятна злоба педиатра.

Я отложила ручку:

– Простите, но я не собираюсь оставлять ребенка в родильном доме.

Зинаида Самуиловна прищурилась, потом вытащила из очечника «вторые глаза» и протянула:

– Так это не вы приходили с утра?

– Нет.

– Простите, – вздохнула врач, – теперь я вижу, что вы просто похожи.

Я улыбнулась:

– Ничего, даже приятно, что подумали, будто я молодая мама, минуту назад дежурная в окошке приняла меня за бабушку.

Зинаида Самуиловна нахмурилась:

– Сейчас запросто рожают в вашем возрасте и так же запросто бросают детей.

– Неужели много «кукушек»? – невольно поинтересовалась я.

Педиатр глянула на часы:

– Так это вы! Как вас зовут?

Обычно после того, как называю свое имя, следует немедленно фраза: «Чудесное, редкое имя» или «Вас правда так зовут?» Но Зинаида Самуиловна никак не отреагировала, услыхав:

– Евлампия.

– Так вот, уважаемая Евлампия, вы отдаете себе отчет, что опоздали на час? Между прочим, ради вашей газеты я отменила прием и, честно говоря, уже собиралась уходить из кабинета, крайне невоспитанно задерживаться на такое время!

Зинаида Самуиловна сегодня второй раз попала впросак – сначала приняла меня за мамашу-«кукушку», теперь решила, будто видит перед собой корреспондента.

– Но… – завела я.

– Ладно, – мигом прервала врач начатую мной фразу, – тема беседы, предложенная вами, очень актуальна. Матери, оставляющие детей! Хотя мне кажется, что тут уместно употребить иное слово. Роженицы, бросающие младенцев. Разве можно назвать матерью…

Изо рта Зинаиды Самуиловны быстро выкатывались круглые фразы, не было никакой возможности вставить даже междометие в этот поток. И как поступить? Сказать, что я не имею никакого отношения к прессе? Представляю, как обозлится милейшая дама, еще, не дай бог, откажется следить за Ксюшиным ребенком. Катюша рассказывала, что среди докторов встречаются мстительные, злобные особы. Отчего-то чаще всего они оказываются в стоматологических поликлиниках и гинекологических кабинетах. Правда, Зинаида Самуиловна – педиатр, но ведь она работает в родильном доме, так сказать, возле гинекологии… Нет, есть только один выход – прикинуться корреспонденткой. Настоящая небось не придет, опоздала на час, скорей всего другие дела отвлекли… Значит, я слушаю врача, задаю пару вопросов, а потом говорю, что вчера тут рожала моя родственница, и прошу посмотреть младенца. Даже хорошо получается! Небось к сестре журналистки педиатр отнесется более внимательно. Если уж не берет подарков, то, может, страдает чинопочитанием?