Каннибалы и короли. Истоки культур

Или, добавим, нажав несколько кнопок на пульте управления ракетами. В «Каннибалах и королях» ни разу не упоминается имя такого влиятельнейшего социолога XX века, как Норберт Элиас, однако вся книга Харриса (и в особенности её самая шокирующая глава – о каннибализме у ацтеков) может быть прочитана как безжалостная и местами вполне циничная полемика с его главным трудом – книгой «О процессе цивилизации». То, что мы считаем человеческим в человеке, неизменно подчёркивает Харрис, есть лишь очень тонкий налёт поверх нашей животной природы, и скорость обратного процесса – «процесса расцивилизации», который мы наблюдаем сейчас практически в прямом эфире, – наводит на мысль о том, что упрекать Харриса в слишком прямолинейных детерминистских построениях, пожалуй, вряд ли стоит. Харрис недаром критиковал постмодерн: путь от знаменитой теоретической установки Пола Фейерабенда «всё сойдёт» (anything goes) до её прикладной политической реализации в духе «всё дозволено» оказался слишком уж коротким. Но именно в таких критических точках, возможно, возникает шанс переломить логику культурного детерминизма, о котором Харрис пишет в самом конце «Каннибалов и королей»:

«Любое индивидуальное решение относительно того, принять текущий порядок, сопротивляться ему или изменить его, трансформирует вероятность того, что в итоге мы получим тот или иной конкретный эволюционный результат… Люди, обладающие глубокой личной приверженностью определённому ви́дению будущего, совершенно оправданно борются за достижение своей цели, даже если сейчас результат кажется отдалённым и маловероятным. В жизни, как и в любой игре, исход которой зависит как от удачи, так и от мастерства, рациональный ответ на плохие шансы заключается в том, чтобы предпринимать больше усилий».

Николай Проценко, февраль 2024 года

Введение

На протяжении нескольких веков западный мир утешался верой в то, что материальный прогресс никогда не кончится. В наших автомобилях, телефонах и центральном отоплении мы видим доказательство того, что наша сегодняшняя жизнь намного легче, чем жизнь родителей наших родителей. Да, мы признаём, что прогресс может быть медленным и неравномерным, время от времени дающим сбои, но в то же время полагаем, что в целом будущая жизнь станет гораздо легче, чем теперешняя.

Подобные убеждения подпитываются научными теориями, которые по большей части сформулированы ещё столетие назад. Учёные Викторианской эпохи представляли себе эволюцию культуры в виде восхождения на крутую гору, с вершины которой цивилизованные народы могли смотреть свысока на отдельные ступени дикости и варварства, которые ещё предстояло преодолеть «низшим» культурам. Викторианцы преувеличивали уровень материального неблагополучия так называемых «дикарей», одновременно завышая ценность благ индустриальной «цивилизации». Древний каменный век рисовался им эпохой великого страха и отсутствия безопасности, временами, когда люди только и делали, что непрерывно искали пищу, а ночи коротали у огня в безотрадных пещерах, осаждаемых саблезубыми тиграми. Лишь с открытием секрета выращивания сельскохозяйственных культур у наших «диких» предков действительно появилось достаточно свободного времени, чтобы перейти к оседлому образу жизни в деревнях и строить себе удобные жилища. Только теперь они могли накапливать излишки продовольствия и располагали временем для размышлений и экспериментов с новыми идеями. Последнее, в свою очередь, вероятно, привело к изобретению письменности, появлению городов и организованной государственной власти, к процветанию искусства и науки. Затем появился паровой двигатель, положивший начало новому, более стремительному этапу прогресса – промышленной революции с её волшебным рогом изобилия в виде машин массового производства, экономящих человеческий труд, и технологий, делающих жизнь лучше.

Преодолеть подобную систему представлений нелегко. Тем не менее всё больше людей не может отделаться от ощущения, что под оболочкой индустриального общества скрывается пустота, а нашим потомкам, несмотря на создаваемые посредством СМИ образы наполненного весельем досуга, придётся работать всё более упорно, чтобы сохранить хотя бы те немногие блага, которыми мы наслаждаемся сейчас. Великий индустриальный рог изобилия не только загрязняет планету отходами и ядовитыми веществами, но и извергает из себя всё более низкопробные, дорогостоящие и некачественные товары и услуги.