Каннибалы

– Типа?

– Стремное что-нибудь. Для экстремалов. Какой-нибудь особый горный склон. Скала, на которую круто залезть. Пещера, в которую интересно забраться. Особый вид птиц, который гнездится только здесь. Что-нибудь для людей с хобби.

И тут же подумал: «Только хобби у Ирины не было – ни стремных, ни обычных, никаких. Какого хера они все там делали?».

– Ладно, Ваня, место установлено. А время? Когда этот снимок сделан?

Ваня снова поднял, оживил фотографию Ирины. Думал, разглядывал несколько секунд. Потом навел зум на людей.

– Ты ж сказал, люди ничего не дают. Снимок паршивого качества.

– Люди дают тени. Как солнечные часы. По ним можно установить угол и направление солнца. А по солнцу – все остальное.

– Бля, Ваня. Ты гений, – с уважением признал Петр.

В руке тренькнул телефон. Петр поднял, посмотрел: звонила Света.

– Время есть, – сообщил Ваня. – Снимок сделан…

Петр перебил:

– Точную дату пока оставь себе.

Ваня посмотрел недоуменно:

– Я что, зря корячился?

– Нет-нет. Ты оттачивал на пустяках свой великий ум. А корячиться тебе придется сейчас… Но – точно не зря, – поспешил уточнить Петр. – У нас теперь есть место с координатами и есть точная дата. Найди мне в соцсетях перекрестные совпадения. Кто еще чекинился в том же месте в то же время. Кто что написал, какие фотки выложил. Особенно фотки. …Видишь сам, других людей, судя по снимку, там хватало.

И люди любят точно отмечать места, куда заехали из своих скучных будней. Ничто так не усиливает радость от поездки, как зависть сослуживцев и друзей.

– Да, – сказал в трубку Петр, поспешно отходя от Вани, из-под пальцев которого уже летел мелкий треск. – Привет, Света. Ну? Точно? Весь день просмотрела?.. Вот молодец. И ребятам большое спасибо. Пришли?

Он нажал отбой. Тренькнуло прилетевшее сообщение.

Видеофайл.

Петр нажал на белую стрелку.

Ирина. Торопливой рысцой забежала обратно в театр. Где он ее не искал, потому что видел, как она вышла – потом села в машину Степана Боброва. Потом встретилась с до сих пор неизвестной «женщиной в кафе». А потом вернулась в театр.

Петр опять пустил запись. Одна. Локоть прижимает сумку, лицо наклонено. Поза человека, который очень нервничает и очень спешит.

Забрать оставленного в театре ребенка? Забрать алмазы. Или наоборот – скинуть, в канифоль Беловой.

А что если неизвестная «женщина в кафе» – а вовсе не хмырь в костюме – и есть скупщик алмазов?

Петр посмотрел на цифры в углу экрана.

Потом сверился с заметками в своем телефоне – хронологией того чудного дня, сложенной из фантастических показаний балетного населения.

Опять посмотрел на цифры, застывшие на изображении: Ирина снова вошла в театр.

А через двенадцать минут сорок восемь секунд в театре завыла пожарная сигнализация. Пожар, которого не было.

Больше никаких изображений Ирины камера не поймала. В тот день. Ирина уже не вышла из театра. В тот день. В тот день на спектакле был президент Петров. Служба безопасности должна была превратить здание в задраенную крепость, и выскочить оттуда через любой подъезд никем не замеченной было бы уже невозможно.

Он вспомнил треп рабочих, которые выгружали декорации: почти уже народная примета – как в спектакле Белова, так на минус седьмом с техникой какая-нибудь жопа. Что за жопа случилась в тот день на минус седьмом?

Предчувствие было дурным. «Но ведь собака ее в театре не нашла, – напомнил себе Петр. – Собаку не обманешь». Не вылетела же она потом через окно на метле?

– Ваня, перешли мне все фотки, которые выловишь из фейсбука, – попросил Петр, надевая пальто.

– Достало сидеть и ждать?

– У меня экскурсия в театр.

2

– Вот жить стали… Вот жить стали, – ворчал Геннадий. Дергал туда-сюда ящики, заглядывал в шкафы.

– Что ты ищешь? – спросила Вероника.

– Отвертку. В этом доме, что, нет отвертки?

– Если ты ее не покупал, то скорее всего – нет.

– Вот жить стали…

– Плохо, хочешь сказать?

– У моего отца был целый сундук с инструментами.

Вероника припомнила: а у ее отца? Видела ли она его когда-нибудь с молотком в руках? А с плоскогубцами? Видела она его только мельком – по утрам, если просыпалась раньше обычного. И по вечерам, если вдруг просыпалась. Отец уже тогда «занимался бизнесом», и во всех воспоминаниях о детстве, как назойливая фотография, была только мама. «…Посмотри на себя… На кого ты похожа!.. Да, ты можешь съесть мороженое, прыщи очень тебе пойдут…»

Лучше бы не было.

– Посмотри в подвале – мне кажется, там стоял какой-то ящик от прошлых хозяев.

Во всей квартире сделали основательный ремонт. Но в подвале еще можно было найти реликты, которые то ли забыли выбросить рабочие, то ли жалко было выкинуть: банку с краской («вдруг что-то подмазать»), мощный электрический фонарь (его они попросту забыли унести с собой как трофей). Но в основном в подвале висела в чехлах одежда, которую некуда было деть: кожаное пальто от Версаче, например. Ну куда сейчас в таком пойдешь?

Геннадий вернулся не скоро.

– Нашел?

Он положил на стол перчатку с резиновой ладонью, немного порванную, но еще годную, молоток и – отвертку.