Каннибалы

– Засранцы, – легко согласился Кириллов. – А то ты сам не такой?

– Я? Ни за что! – с комическим ужасом отмел предположение Петр. Он терпеливо ждал.

– Ну, у меня вроде была где-то пометка… по одной… Когда опрашивали потерпевшую. Момент.

Воображение Петра легко наполнило тишину стуком выдвигаемого ящика. Ворохом отодвигаемых бумаг. Шуршанием страниц нужного блокнота.

– Авдеенко Елена Викторовна.

Петр положил телефон. Записал имя на бумаге. Он был уверен, что Кириллов по своей привычке давно нажал отбой, без всяких «до свиданья», когда трубка сказала:

– Пованивает, а?

И только потом Кириллов действительно нажал отбой.

3

От экрана лицо Бориса было голубоватым, он ничего не видел, ничего не слышал, кроме того, что на экране. Вера почувствовала, как у нее напряглись челюсти. Включила, чуть не обломив ноготь, лампу, как бы взвизгнув: я здесь! Но и тогда Борис продолжал водить мышкой. Не сбросил окно, не захлопнул торопливо крышку лэптопа. Вера подошла, заглянула через плечо.

И удивилась, когда он сам нашел ее руку, пожал – и оставил в своей. Другой продолжал двигать курсор, вниз ползли картинки.

Вера растрогалась, наклонилась, обняла сзади, положила подбородок ему на плечо.

– Представляешь, можно вот так запросто купить даже Пикассо, – заговорил, удивляясь своим словам, Борис: – Ну то есть отчасти наебалово, конечно: какая-то там линография… Копии, грубо говоря… Но все равно, с подписью. Пикассо! Не отрывая жопу от стула. До чего дошел прогресс.

Вера вдыхала его запах. Подумала в который раз: хорошо тем, у кого все просто – ты надоела ему, он тебе, но деньги и дети держат вместе, и оба это понимают… У них с Борисом просто – не было. Прищурилась, прочла название сайта. Шепнула:

– Антиквариат?

Борис кивнул:

– М-м.

Вера посмотрела на экран.

На экране была не картина, а грязноватая шелковая туфля – больше похожая на поношенные детские чешки.

– Это тапочки Пикассо? – улыбнулась она. Борис пояснил серьезно:

– Тальони. Вернее, уже нет. Туфелька только одна.

– У него что, была только одна нога? – игриво прошептала Вера.

– У нее. Тальони это не он, а она. …Вторую съел поклонник.

– Ногу съел? – шепча, обвивалась вокруг Вера.

– Туфельку! Представляешь? Вот козел. Купил – и съел.

– Извращенец, – промурлыкала Вера.

Борис, все так же кликая мышкой, накрыл ладонью ее руки.

Вера томно улыбнулась:

– Ношеную?.. С кетчупом, наверное. С кетчупом можно съесть что угодно. Даже поношенный тапок.

– В девятнадцатом веке.

…Накрыл – и отвел. Вера почувствовала, как ее лицо немеет.

– Ты иди, ложись, – точно спохватившись, поцеловал все-таки ее руку Борис и выпустил. – Я еще немного посижу, почитаю.

4

Поиск госпожи Авдеенко, к удивлению Петра, не занял много времени. Определение «шлюха» в устах Кириллова не содержало моральной оценки – просто означало, чем женщина зарабатывает. Но нашел ее Петр совсем не там, где ожидал.

– Сберегательный торговый банк. Отделение «Цветной бульвар», – отчетливой скороговоркой произнесла оператор.

– Авдеенко Елену Викторовну, пожалуйста, – деловито потребовал Петр.

– Секундочку. Соединяю.

В трубке заиграла музыка – оператор переключила звонок на внутреннюю линию. Петр нажал отбой. Елена Викторовна Авдеенко была сейчас в офисе. Все, что ему требовалось узнать. Он стоял на крыльце банка.

Убрал телефон, толкнул стеклянную дверь.

Петр огляделся: выгородки, стойка, бежевые стены, серый ковролин и кресла в тон. Банк, как он проверил по регистру, был не из пятерки крупнейших, но и не болтался в хвосте. Ни санаций, ни приостановок лицензии. Основан в 1992 году и сквозь все финансовые кризисы прошел на плаву. Респектабельная контора.

К нему подошла женщина в темно-синем пиджаке, на шее платочек в цветах банковского логотипа – синем и красном:

– Хотите взять кредит?

– Я пока не знаю, – ответил Петр. Незаметно глянул на бейдж: удача не расщедрилась – это была не Авдеенко.

– Это же вы – Елена Викторовна? Мы с вами говорили по телефону! – радостно блефовал Петр.

– Нет, не со мной. Вон она. У вас назначено собеседование по кредиту?

Петр заглянул через стеклянную перегородку, за которой виднелись гладко причесанные головы сотрудниц – всем женщинам было около тридцати. У Елены Викторовны Авдеенко был прямой пробор в темных волосах, узел, заколотый шпильками. Правильные и скучные черты. С ярким вульгарным макияжем она, конечно, смотрелась бы иначе.

Тихий рокот разговоров с клиентами, тихое потрескивание клавиатур, шуршание бумаги. Хорошее место для работы. Плохое, чтобы разговорить Авдеенко на тему «когда вы продавали не кредиты, а секс».

– Нет-нет, – протестующе поднял руку Петр: – Я еще не готов. Знаете, вы дайте мне буклет, – предложил он. – Я изучу, а там решу – вернуться к вам или нет.

Женщина кивнула с профессионально-приветливой улыбкой:

– Конечно. Одну минуту.

Тихо зажужжала на столе никелированная машина, которую оживил один из посетителей, ожидавший своих бумаг. В воздухе запахло кофе. Не просто кофе: благополучием. «Блин, может, это просто ее полная, полнейшая тезка?» – засомневался Петр. Женщина уже протягивала буклеты:

– Пожалуйста. Надеюсь, вы вернетесь.