Канон

— О нет, голову я потом отрубил, — кивнул Бродяга. — Всё-таки он был очень могущественным волшебником! Даже отделённая от тела, голова ещё с полчаса страшно ругалась, подпрыгивала на месте и пыталась меня укусить…

— И как? — поинтересовался Волдеморт. — Убил старенького дедушку — и что? Спится спокойно? Кошмары не мучают?

— Да нет же, всё хорошо, — пожал плечами Сириус. — Наоборот, меня словно в его силу окунуло. Мир сразу краски обрёл, а жизнь наполнилась смыслом!

— Тебя, случаем, Грейбэк не кусал? — спросил Волдеморт. — У него тоже, как чью ногу погрызёт, жизнь смыслом наполняется! Зачем пожаловали?

— Так я же обещал вам, Ваше… — я прикусил язык, вспомнив, что “Лордов” в этих местах не очень почитают. — Ваше Темнейшество, — нашёлся я, и Волдеморт покровительственно кивнул. — Вы же сами истребовали с меня клятву через два года спросить вас, не надоело ли вам здесь.

— Да, было такое, припоминаю, — нахмурился Волдеморт. — Так что, два года прошло? И я не умер? Мне вот интересно, как там закончилась Битва за Хогвартс?

— Наши победили, — без запинки ответил я.

— Кого? — не понял он. — Какие ваши и кого победили?

— Мы собрали две команды и устроили матч, — пояснил я.

— Какой, к чёрту, матч, Паркинсон?! — прошипел Волдеморт. — Что с предсказанием?

— Как только вы ушли, предсказания перестали сбываться, — пожал я плечами. — Буквально на следующий же день. Как отрезало.

— Ты обманул меня! — крикнул Волдеморт, и я снова почувствовал хватку невидимой руки на горле. — Негодный сопляк!

— Ступефай! — взмахнул палочкой Сириус, но безуспешно. — Ступефай!

— Я сам не знаю, в чём дело! — просипел я. — Без вас предсказания отказались работать! — он отпустил меня, и я продолжил, потирая горло: — Понятное дело, Пожирателей больше не было, никто не напал на Министерство, не захватил школу. Ни битвы, ни массовых убийств…

Ни проблем в моей личной жизни в виде Джинни и ей подобных…

— Какая досада! — произнёс Волдеморт. — Как всё неудачно сложилось-то! А с Поттером что случилось?

— Умер, — пожал я плечами. — Отмучился, в общем-то. Похоже, частичка вас была тем последним, что удерживало в нём жизнь… Ему устроили пышные похороны… Убивший его маггл пришёл в маггловский аврорат с повинной, и теперь закончит жизнь в тюрьме…

— То есть, Поттера больше нет? — прищурился он.

— Больше нет, — подтвердил я. — Официально есть только Алекс Паркинсон.

— Прекрасно! — пробормотал Волдеморт. — Великолепно! Все в шоколаде, и один я в… Разгребаю местные проблемы!

— Не надоело ли вам здесь, Ваше Темнейшество? — спросил я.

— Ты, Паркинсон, мастер задавать неудобные вопросы! — сообщил он. — Вот почему тебе не спросить меня год назад?

— Хозяйством обросли? — понимающе закивал я.

— Совсем не то, Паркинсон, совсем не то, — покачал он головой, пригорюнившись. — Я всё-таки создан для того, чтобы убивать и разрушать, а не… Ты можешь себе представить, что такое — жить в мире, где магия — не секрет, которые мы, истинно сильные мира сего, вынуждены скрывать от толп презренных магглов, в лучшем случае годящихся для отработки силы Круциатусов или точности Редукто? Когда твоя магия — это уже предмет поклонения, а кроме того ещё и щит, за который желают спрятаться всё те же презренные магглы?

— Которые, кстати, вполне могут толпой справиться с колдуном, — пожал я плечами.

— Да, в том мире, откуда я родом, магглам такое не придёт в голову, — согласился он. — Они вообще не представляют себе, что такое магия, и не ждут, что один волшебник в состоянии снести с лица земли среднего размера город вместе со всеми его обитателями. Зато здесь…

— Здесь вы себя нашли? — догадался я.

— Здесь я обрёл настоящую силу, — прошипел Волдеморт, и его ладонь заполнилась нестерпимо ярким светом, заставив воздух задрожать от мощи. — Силу, которая помогла мне сокрушить врагов!

— И что дальше? — спросил я. — А как же Пожирание Смерти и прочие вечные ценности? Вы про это совсем забыли?

— Я был удивлён встретить существ, которые были настолько противны жизни, что даже я считаю их злом, — ответил он. — Ты думаешь, что самые страшные создания — это те, кто призывает убивать не таких, как они? О, нет, совсем не так. Самая большая мерзость в этом мире — это та, что обещает сделать тебе лучше перед тем, как зубами вырвать сердце из твоей груди…

— Это вы про Светлых? — уточнил я.

— Конечно, — пожал он плечами. — Пришлось всех уничтожить, поскольку они были не такие, как я.

— Но морки же тоже не такие, — заметил я.

— Это уже не важно, — вздохнул он. — Я-то раньше всё не понимал, отчего мне так хочется убить Дамблдора! Я решил, Паркинсон. Мне нужно, чтобы ты нашёл для меня мир, в котором полно таких же… радужных… которые говорят, что несут людям добро и справедливость…

— Я, конечно, ещё не волшебник, — вкрадчиво заметил я.

— Не испытывай моё терпение, Паркинсон, — посоветовал он. — Ты даже не представляешь себе пьянящее чувство восторга, которое охватывает меня, когда я вижу перед собой корчащегося от Круциатуса человека!