Каньон-а-Шарон

На второй или третий день, вытаскивая мусор, я увидел около сарая новенькую, свежепокрашенную тачку - ее незаметно прикатил один из сыновей Якова. Вскоре появился снаружи контейнер для мусора размером с кузов пятитонного грузовика. Я отрезал нижние ветки деревьев, выгреб листья, и под ними обнаружились ржавые железные кровати, чемоданы, уйма пустых бутылок и всяческой мерзости. В сарае нашелся шланг, кое-какие инструменты, старые краны, штуцеры, переходники и прочая сантехника. Я отодрал и промыл хлоркой с каким-то дурноватым названием "Экономика" потолки, стены и полы, выволок из сарая посуду и утварь, разложил на солнце горы тканей, ковров и одежды. Напоил деревья, окатил их водой и физически чувствовал, как они оживают.

Вещи из сарая горами лежали на чистой земле. Их видно было с улицы, и останавливались машины, выскакивали мужики в кипах - слушай, саба[1], тебе это нужно? - да бери, что хочешь, - и какие-то вещи, к успокоению моей совести, спаслись от уничтожения в чьих-то домах. Бывшая хозяйка не решилась выбросить старые довоенные платья - я выволок, положил на тротуаре около контейнера в нелепой надежде, что кто-нибудь заберет. Потом увидел их внутри контейнера. Или Дашка это сделала, или мусорщик, отвечающий за состояние улиц. Там же, видимо, пропали и фотоальбомы - я хватился, когда кто-то уже выбросил их.

[1] Дедушка.

Вечерами, возвращаясь с работы, Яков с сыновьями первым делом заворачивали ко мне. Ходили, что-то между собой обсуждали. Однажды явились с электропилой, в несколько приемов посекли виноградную лозу, обвившую дом, выдрали ее, уже вросшую в черепицу и штукатурку, и все вместе вытащили этого зеленого дракона мимо контейнера на пустырь.

Мне открылась жизнь соседей. После ужина Яков босиком выходил на свой выложенный керамикой двор, поливал из шланга цветы и прямоугольник газона, на котором стояли пластиковые стол и кресла, и, кончив работу, шел посмотреть, как я справляюсь:

- Как крышу собираешься чинить? Вот у меня старая черепица, можешь взять сколько нужно. Думаю, штук сорок тебе хватит. А что с потолками будешь делать?

Я даже не знал, как они устроены.

- Их надо подтянуть.

Я не понимал этого слова. Яков показывал руками и, видя, что не пойму, сдавался:

- Пришлю Ицика, вы с ним вдвоем сделаете.

Так, наведываясь и исподволь наблюдая, он определил, что я сумею без его помощи, что смогу, если мне объяснить, а что объяснять бесполезно и надо просто прислать одного из сыновей.

- Кухню надо снести и поставить с другой стороны. Это тебе будет стоить десять тысяч, но все равно надо менять трубы.

Мало-помалу я разобрался в его работе. Зaнимался Яков не совсем тем, чем занимаются подрядчики в России. Как и российские, он искал клиентов, добывал заказы, заключал договора, заказывал окна, двери, шкафы, приглашал плиточников и укладчиков каменных полов. Но, в отличие от российских, остальную работу делал сам с сыновьями. Каждый из них умел все. Вместе закладывали бетонную арматуру, тут же рубили прутья на ножницах и мягкой проволокой связывали их в конструкции. Вместе делали деревянную опалубку и копали землю. Заказывали готовый бетонный раствор, в назначенное время приезжала бетономешалка с длинным рукавом, и они заливали фундамент. Вместе ставили блочные стены. Отец и шестнадцатилетний Шломо клали кирпичи, а четырнадцатилетний Ицик подавал раствор. Они работали по десять часов почти без перерыва. В тот день было тридцать пять градусов и - ни сантиметра тени. Ицик с ведром раствора бежал бегом. Отец крикнул:

- Почему бежишь с одним? Где второе ведро?

Он требовал, чтобы Ицик всегда бежал с двумя ведрами.

Они поднимались на рассвете, садились гурьбой в минибус, приезжали обедать, уезжали и возвращались к ужину, а по субботам в белых рубашках с молитвенниками и талитами[1] под мышкой шли в синагогу мимо моего дома.

Мы с Ирой сначала думали, что они помогают нам по-соседски, бескорыстно, и тревожились: да как же отплатить за все это? Зачем нам непрошенные благотворители? Потом поняли, что слишком уж много делается, чтобы это могло быть просто помощью соседей, и тогда стали думать, что Яков, может быть, эксплуатирует нашу наивность, - ведь, разумеется, мы заплатим столько, сколько он скажет, а денег нет, и многое я мог бы сделать попроще, похуже, чем он с сыновьями, но сам и дешевле. Между тем, для него с самого начала все было просто. Каким-то образом - до сих пор не знаю, каким, - он четко знал, какую работу делает по-соседски, то есть деньги за нее не берет, а какую делает как каблан, - за эту работу он потом представил нам подробную смету по умеренным, но не самым низким расценкам.

Я научился у него бетонировать, класть блоки, шпаклевать трещины алебастро-акриловыми замазками, ровнять плоскости, грунтовать и красить. Разобрался со всяческими материалами, стал своим человеком в магазинах "Тамбур". Знал, где можно заказать доску нужного профиля и размера. Работал на виду у прохожих. Они задерживались, здоровались и говорили: "Коль аковод"[2]. Этот дом был позором улицы.