Каньон Дьявола

Дрожащий мэр вышел вперед, шаркая ногами и с опаской поглядывал в сторону говорящего. Взгляд Хэтфилда тоже был обращен на всадника, который восседал на своем коне впереди остальных. Одинокий Волк всмотрелся — и глаза его расширились, челюсти сжались. а на скулах заиграли желваки. Он не мог поверить своим глазам: казалось, у этого человека нет лица! Нет лица в истинном значении этого слова. То, что можно было разглядеть между полями низко надвинутой шляпы и пышным платком на шее, не имело черт, это пространство было как-то стерто и размазано. На нем только пылали глубоко посаженные глаза. В этот момент много бы дал Хэтфилд за один луч солнечного света!

Человек без лица заговорил вновь громким звенящим голосом.

— Нужно десять человек, — сказал он, — десять мужчин для работы за хорошую плату. Хозяин приказал.

Старый алькальд наклонил свою седую голову, затем резко вскинул ее.

— Сеньор, — возразил он, — негоже нашим парням ездить туда, на север. Тот, кто оттуда вернулся, уже не живет…

Предводитель всадников ничего не сказал. Поднял руку — раздался щелчок, и длинная плеть рассекла лицо старика, которое обагрилось кровью. И тогда вперед вышел Джим Хэтфилд. Он отодвинул плечом ошеломленного мэра и повернулся к всадникам. Раздался его голос, в котором тяжело зазвенел металл:

— Слазьте с лошадей и становитесь здесь, вы все! Именем штата Техас вы арестованы!

Всадники не могли разглядеть его лица, но в слабом свете луны на груди у него сияла серебряная звезда рейнджера, а голос звучал властно. В течение минуты не было слышно ни звука. А затем Хэтфилд заметил отблеск металла в чьих-то руках, и реакция его была молниеносной.

Он пристрелил того, кто выхватил оружие, прежде, чем тот успел нажать на спусковой крючок.

Убитый рухнул на землю, и в тот же миг раздался грохот множества выстрелов. Длинные «Кольты» Хэтфилда изрыгали пламя. В темной массе всадников ответные выстрелы сверкали, как молнии по краям грозовой тучи.

Пеоны в ужасе бросились врассыпную. Только старый Мануэль Карданас вытащил из-под полы своего плаща допотопный седельный пистолет, и тот грохотал до тех пор, пока вдруг затвор не звякнул по пробитому капсюлю — осечка! От страшного толчка в грудь Хэтфилд откинулся назад, но устоял на ногах.

Прошли три долгих мгновения — и бой был окончен. Всадники, нахлестывая обезумевших лошадей, спешно покидали поле ночного сражения. Шестеро из них неподвижно лежали в пыли. Седьмой откинулся навзничь в своем седле, когда вдогонку бегущим просвистела последняя пуля, выпущенная Одиноким Волком.

Лицо Хэтфилда стало пепельно-серым и застыло, как каменное, кровь текла изо рта и пульсирующей струйкой била из маленькой синеватой ранки на груди, слева. Негнущимися ногами он сделал несколько шагов и остановился возле неподвижного тела, вглядываясь в искаженное лицо одного из убитых.

Невидящий взгляд широко раскрытых глаз бандита был устремлен в небо, залитое лунным светом. Было в этом мертвом лице нечто такое, чего менее наблюдательный человек мог бы и не заметить, если к тому же внимание его притуплено болью. Но от Хэтфилда это нечто не ускользнуло, и глаза его сузились. Какую-то минуту он вглядывался, не веря своим глазам и неспеша убирая свои разряженные «Кольты» в кобуры. Потом его крупная фигура покачнулась и рухнула в пыль рядом с убитым.

Мануэль оставил попытки перезарядить свое неуклюжее оружие и, спотыкаясь, бросился к Хэтфилду.

Стремглав примчалась Роза, за ней подошли другие. Мануэль торопливо осмотрел раненого. Через минуту появился доктор. Над обнаженным торсом рейнджера взгляды доктора и Мануэля встретились. Старик печально покачал головой.

— Не выживет.

Доктор кивнул, нехотя соглашаясь. Красивые губы Розы сжались, черные глаза вспыхнули гневом.

— Он будет жить! — воскликнула она. — Помогите же мне, растяпы! Вы то же самое говорили и раньше, — о других, а они и по сей день живы-здоровы!

Хэтфилда отнесли в дом и уложили на кушетку. Настоем трав, известных только индейским женщинам, юная мексиканка омыла его рану, умело перевязала его — и сильнейшее кровотечение прекратилось. В предрассветных сумерках рейнджер лежал неподвижный и белый, как мел, но все-таки дышал, хотя так слабо, что было почти невозможно заметить как поднимается и опускается его широкая грудь. Роза и отец вопросительно смотрели друг на друга. Наконец девушка заговорила:

— Есть только одна надежда, падре, — сказала она.

Старый Мануэль понимающе кивнул.

— Да. Это сеньор Пейдж.

На лице девушки с запавшими от волнения и усталости глазами отразилось сомнение.

— Ты думаешь, он согласится помочь? Этот человек — не нашей крови.

— Я попытаюсь его уговорить — ничего лучшего не придумаешь, — ответил Мануэль. — Приготовь поесть, а я оседлаю лошадь…

Двигаясь на северо-восток, старый Мануэль направлялся в сторону большого ранчо под названием «Плюс П», владельцем которого был человек с Востока по имени Нельсон Пейдж. Он купил эту землю и поселился тут всего года два назад.