Канон Смерти (СИ)

Ужинали в тягостном молчании, хмуро глядя в тарелки, на маленькой кухне с белыми стенами. Несчастье свалилось им на головы неожиданно, пошатнув привычный уклад, сломав все планы. Сдать с рук какой-нибудь сердобольной вдове, а самим постоять в сторонке не позволяли совесть и спящая сила мальчика, а возиться с ним лично - привычка к бессемейной нелюдимой жизни и абсолютное непонимание, как помочь жертве садиста.

Так что, разошлись тоже молча. Димхольд - в кузню, все равно солнце вот-вот взойдет, а работы - непочатый край, Айфир с Котом - спать. Даэйр привычно устроился в углу в собачьем виде, кхаэль по-походному, на полу возле лежанки мальчика. В его беловолосой голове еще долго роились мысли, а желто-янтарные глаза бессонно пялились в балки потолка. Но, в конце концов, и он уснул.

Сон отпускал Рея очень неохотно. Не хотелось выныривать из блаженной теплой темноты обратно в кошмар. Жаль, хороший был сон. Пусть бы приснился еще разок...

Тело ватное, чужое, головы не поднять и глаза не открываются. Наверное, поэтому ничего не болит. Кажется, он опять связан по рукам и ногам. Что на сей раз задумал хозяин? И почему под щекой подушка?

В груди начал расползаться тоскливый ледяной комок. Такая заботливость обычно заканчивалась еще хуже, чем просто пытки. Тогда хозяин силком вливал ему какие-то горькие растворы, после которых становилось плохо и приходили страшные черно-серые твари с восемью глазами и восемью длинными лапами, хватали, гладили, что-то шипели и шептали. А хозяин скакал сверху, насиловал и почти разрывал нутро...

Тихонько, стараясь не издать ни звука, Рей глотал непрошенные слезы. Нельзя плакать! Это обернется, в лучшем случае, кнутом. Про худшее думать даже не стоит.

Он изо всех сил постарался заглушить плач и сжаться в комок. Но не тут-то было - его услышали. Раздались шаги, кто-то положил ладонь ему на голову.

Рей перестал дышать и замер. Что сейчас будет?..

Ладонь погладила, по затылку прошлись когти. Когти?..

Значит, случившееся ему не приснилось?

- Нет, - пророкотал тот самый низкий голос, и чужой теплый разум- тот самый! - дотронулся до Рея осторожно и успокаивающе, давая понять, что опасности нет.

"Почему я должен тебе верить?" - вяло подумал мальчик. Открыть глаза, оторвать голову от подушки, а тем более попробовать выбраться из-под одеяла, кутавшего по самый нос, оказалось выше его сил.

- Не знаю, - честно ответил незнакомец, немного подумав. - Может, потому, что я тебе зла не желаю?

И правда, не желает... Но зачем вмешался? Почему? Что ему надо от постельного полукровки?

- Потому что ты сумел меня дозваться и попросить о помощи, - какой все-таки у него странный, слегка урчащий голос. И опять он честен, в мыслях нет фальши - уж этого Рей успел насмотреться вдоволь.

"И все?"

- Пока да. А потом ты сам решишь, связываться со мной, или нет.

Пока?.. Значит, ему все-таки что-то нужно? Но Рей не слышал никаких "задних мыслей". Незнакомец не строил ни далеко, ни близко идущих планов. Он действительно просто откликнулся на зов о помощи. И все.

"Кто ты?" - снова спросил Рей, надеясь, что хоть сейчас получит ответ.

- Наемник. Брожу по миру, иногда берусь за... особо сложные заказы. Но чаще всего я свободный охотник.

Понятно, какой наемник. Хороший, очень хороший убийца, чья работа может статься, что и не всякому вельможе по карману. Пришел образ могучего белого зверя с золотыми полосами на шкуре, от которого не уйдет никакая дичь. Маячило на грани осознания что-то огромное, раскаленное добела, но это оставалось выше понимания Рея.

- Зови меня Кхайнэ, - сказал тот, кого другие называли кхаэлем, и это название прижилось в его мыслях. Искренняя доброжелательность и спокойствие в его голосе и ментальном фоне вынуждали прекратить судорожные метания в поисках лжи, недоговорок, а самое главное, страсти к мальчикам.

Разумеется, Рей не поверил, нет! Мало ли, куда в следующую минуту вильнет мысль этого странного наемника. Если судить по рассказам Тоурена, они частенько народ беспринципный, и если не поимеют, то могут просто прирезать.

А что, бывают люди беспринципнее мертвого хозяина?

Любопытство, наконец, пересилило страх, и дарри разлепил глаза. Проморгался, избавляясь от мутной пленки и уставился на спасителя. Тот хмыкнул и присел на край лежанки, давая себя изучить. Рей воспользовался молчаливым позволением, мысленно благодаря покойного Тоурена за то, что тот первым делом научил оценивать людей по одежде и по внешнему облику. Дескать, эмпатия - это хорошо, но бывает, некоторые носят при себе амулеты, от нее защищающие. Скроют разум, а телом-то все равно обмануть не смогут. Аристократ останется аристократом, в какое бы тряпье ни рядился, а нищий не спрячется под золотой парчой.