Даэйра перекосило. Он живо представил себе, как мальчишка, покинув истерзанное тело, через несколько часов возвращается в Канси злобным, обиженным, ненавидящим все живое духом, а через полгода-год город и окрестности вымирают до последней вороны.
Потому что — одно дело некромант, поднявшийся после неудачной смерти, и совсем другое — необученный ребенок. Даэйрский ребенок, отпрыск крупнейших хищников на планете, наделенный сырой силой и посмертной ненавистью. Которая как у любого неупокоенного, станет мощным катализатором, раскручивающим силу разозленного духа.
— Оценил, да? — хмыкнул Кот. — Понимаешь, почему возиться с ним придется нам?
О да, Айфир понимал. Другие просто сделают это маленькое чудовище еще страшнее. А сейчас еще есть возможность его приручить, и если не сгладить обиду, то хотя бы доказать, что кроме сволочей в мире есть и заслуживающие доверия разумные.
Есть возможность сделать его снова Светлым.
— Я воспитаю его как сына, — вдруг заявил Кхайнэ ускорив шаг и дернув ухом.
Айфир изумленно покосился на друга и даже приостановился.
— Чего-чего ты? Котяра, ты не заболел часом? Я не ослышался?
— Нет и нет, — резко отмахнулся, почти огрызнулся кхаэль. — Не бойся, все, что нужно объяснить подростку, я сумею.
Даэйр промолчал. Он никак не мог понять, что еще кроется за этим более, чем странным желанием друга, до сей поры, мягко говоря, избегавшего детей. Да, у мальчика опасный дар, да, наплевательство чревато последствиями, но все же… Кхайнэ далеко не альтруист. И детей избегает, не понимая их и раздражаясь их присутствием. А тут…
И что-то слишком сумрачный у друга взгляд.
— Я отлучусь по делам. Надолго. А ты оставайся здесь и приглядывай за парнем. Ему потребуется помощь и совет сородича. Я не знаю, сколько меня не будет. Может быть, неделю, а может два, три месяца.
— Как скажешь, — не стол спорить Айфир. — Вот только кто в случае чего тебя из очередной задницы вытаскивать на себе будет?
Этот вопрос даэйра беспокоил не на шутку. Слишком часто напарник плевал на степень опасности. Слишком часто его приходилось потом доставать чуть ли не с того света. Или из чьего-нибудь желудка. Или из пыточного застенка. Или отовсюду сразу.
— Отлежусь в случае чего. Ловец Душ со мной.
— Кхайнэ!
— Триста лет Кхайнэ, дальше что?
Айфиру пришлось заткнуться. Если Кот начинал язвить и плеваться ядом, значит, на следующее возражение можно получить в лучшем случае злобную отповедь.
«Да-да, не учи меня делать мою работу…» — вздохнул про себя Обсидиан и дальше зашагал молча.
[1]Маут — мера длины, равная 1,53 метра
[2] Рамарэн — некрупная стайная хищная рыба, напоминающая гибрид пираньи с акулой.
Глава 5. Охотник
Северные отроги Запретных Гор прикрывал лес, узкой полоской окаймлявший их подножие. Огромный кряж заполнял собой чуть ли не четверть материка. В этих горах скрывались свои долины, реки, озера, разветвленные сети пещер. Край считался диким и пустынным, а его природа — непредсказуемой и опасной. Поговаривали, что где-то в этих горах прячется Сердце Мира, и еще можно встретить давно вымершее зверье, или дикую нежить, или, чем демоны не шутят, последних ирлерр, которых уже лет триста никто не видел.
На границе леса и предгорий стояла деревенька домов в тридцать. Жители ее не пахали, не сеяли, чужаков не любили, жили своим умом, крепко стоя на земле и не слишком уносясь мыслями в небо. Пропитание добывали охотой, а деньги на тонкие ткани, булавки, гребни и прочее, что не могли сделать сами — ценными шкурками снежного лиса — небольшого зверька размером с кошку.
Летом лисы неприметны, пятнистая коричневая шкурка скрывает их среди травы и камней. Но к зиме, когда граница вечных снегов спускается к самому подножию гор, лисички становятся снежно-белыми, и вот тогда на них открывают охоту. Модницы и модники с востока и юга платят втрое больше против веса шкурки чистым серебром, не пытаясь торговаться. Поймать снежного лиса не просто: он скрытен, проворен, а если попадается — свирепеет не хуже голодного шарха. Трижды за зиму охотники уходили в горы на промысел и не всегда возвращались с добычей. И не все.