Канон Смерти (СИ)

Дарри оделся, заново впитывая каждое новое ощущение. Мягкая ткань на коже, свобода движений, чистый теплый воздух. Он встал посреди комнаты, выпрямился и замер легкой тростинкой. Волосы в беспорядке рассыпались по плечам, явно требуя гребня, уши подергивались, пытаясь уловить шорохи, шаги, голоса или просто шум жизни очень большого здания. Совсем не той жизни, к которой он привык. Ментальный фон был чист и тих.

Все еще пошатываясь, Рей подошел к зеркалу и уставился на свое отражение. Желтые ввалившиеся глазищи на пол-лица, одежда хоть и подобрана по размеру, все равно висит мешковато, руки больше похожи на птичьи лапы.

Зато никто точно не позарится.

Рей бродил по комнате, трогая предметы, стены и мебель, разглядывая узорчатые разводы на камне и дереве. Иногда заглядывался на чистое голубое небо за высоким окном, но не решался пока открывать створки — вдруг нельзя? Почему-то ни Айфир, ни Кхайнэ не спешили заглядывать, но пока это мало беспокоило. Наверное, дают время осмотреться.

Наконец, любопытство потянуло его к дальней скромной двери, за которой обнаружилась не просто маленькая уборная, а целый зал с бассейном, блестящими кранами, кушетками и расписными ширмами, отделанный цветной гладкой плиткой. За ширмами обнаружились уборная и умывальня со всем необходимым для того, чтобы привести себя в порядок. Рей долго и с удовольствием вычесывал спутавшуюся гриву, косясь на бассейн. Мысль залечь в теплой воде казалась привлекательной. Он занимал себя сиюминутными мыслями и действиями, следовал сиюминутным желаниям, чтобы не задумываться о прошедшем. Вдыхал приятный запах травяного мыла, обтачивал найденным возле зеркала в купальне напильником слишком острые когти, снова отросшие после чьего-то лечения, время от времени бродил по комнате или дремал прямо в мягком кресле. Тишина и одиночество радовали. Не нужно было ежесекундно трястись за свою жизнь в ожидании новых пыток и извращений, не нужно лихорадочно соображать, как продлить это жалкое существование в диком страхе перед тем, что таилось там, за гранью жизни.

Он не задавался вопросом, почему к нему никто не заглядывает, хотя должны бы. Придут рано или поздно, тогда и можно будет думать о том, что им от него нужно.

Пока хотелось думать только о себе.

Ближе к вечеру, когда сошла очередная дрема, с новой силой взыграло любопытство. И Рей, наконец решившись, надавил на блестящую ручку окна.

И впервые в жизни ощутил холодный ветер, в первое мгновение задохнувшись от хлынувшего потока свежего прохладного воздуха, принесшего никогда прежде не слышанные запахи и звуки. Он замер, почти ослепнув и оглохнув от избытка впечатлений, и чувствовал лишь, как забирается под одежду упругий холод, как дрожь сводит мышцы. Над головой нависал темно-синий купол неба, такой бесконечно огромный, что Рею стало страшно. При взгляде в эту бездну хотелось спрятаться обратно в скорлупу стен, лишь бы не чувствовать на себе чей-то незримый взгляд оттуда сверху, не пригибаться под этой давящей тяжестью.

Душа сына неба сжалась в комок и не хотела взлетать, слишком привыкнув к своей клетке.

Дело близилось к ночи. Быстро холодало, тени гор неумолимо наползали с запада и накрывали долину. Рей порядком промерз, но не хотел уходить с балкона, жадно разглядывая простирающийся внизу пейзаж и запоминая каждую деталь. Но вот взгляд его поднялся выше, к горизонту, и заметил то, на чем в первые минуты не остановился.

Восемь тонких столбов ослепительного желтовато-белого света, тянувшихся от земли и пронзавших небо насквозь. От дальности они почти сливались воедино, и вершины этих столбов-лучей терялись где-то среди разгорающихся звезд.

«Что это?»

Низкая вибрация вдруг отдалась неприятным гулом в голове, морозно пронзила плоть и кости, прошлась мурашками по хребту. Всколыхнулось где-то внутри холодное серебро, перемешанное с золотым пламенем…

Предупредительный стук в дверь и знакомые вкрадчивые шаги дошли до слуха не сразу.

— Не стой так. Замерзнешь, простудишься, а тебе нельзя.

Дарри вздрогнул и очнулся. Гул тотчас исчез, как не было. Рей обернулся на голос.

Кхайнэ стоял шагах в трех позади, неодобрительно глядя на распахнутое окно.

— Да я просто хотел…

— Я понимаю, но ты южанин. Здесь для тебя пока еще слишком холодно. Привыкать будешь постепенно.

Снова накатили страх и растерянность. Рей закрыл оконные створки, с трудом преодолевая желание забиться в угол и рычать оттуда. Зачем это все? Зачем эта непонятная забота и внимание? Чего от него хотят? Для чего он нужен этому странному мужчине?

Опыт подсказывал: только для одного. И Рей, обмирая, ждал этих признаков — жестов, взглядов, улыбок, интонаций. Он очень хорошо помнил, как вел себя Тоурен прежде, чем рей согласился лечь с ним. Помнил и ждал, уже готовясь отчаянно защищаться, уже потихоньку злясь и накручивая себя. Но Кхайнэ повел себя совершенно иначе.

Он спокойно встретил затравленный, медленно дичающий взгляд мальчишки, без улыбки кивнул на стол, где стоял поднос с едой, и отошел к дальнему креслу. Его разум был открыт и излучал спокойствие точно так же, как и утром.