Канон Смерти (СИ)

Пыльная дорога, по которой неторопливо топал ее грельв, была пустынна. Солнце висело прямо над головой и палило не по-весеннему. Справа и слева тянулись безлюдные поля и перелески, то и дело попадались деревеньки не больше десятка домов и попутчики, плетущиеся в ту же сторону, что и Элани — на запад, подальше от Единой. Кто-то тащился пешком, кто-то вместе с семьей и скарбом на запряженных быками подводах. Плач, хныканье, страх неизвестности впереди, ужас того, что осталось сзади, мрачная решимость или тупая усталость детей и взрослых. Иногда прорывалась робкая надежда на что-то, но почти тут же исчезала, задавленная повседневным отупением долгой дороги. Они исподлобья и с опаской поглядывали на всадницу, видя только жесткую, обшитую кое-где металлическими бляхами кожаную куртку и два меча за плечами. Что бы они ни сказала, что бы ни сделала, как бы ни вела себя — ее воспринимали угрозой. И Элани отводила животное на другую сторону дороги, подальше. Движимые страхом люди непредсказуемы, могут камень кинуть, а могут и с кулаками налететь. Грельв не оценит, покалечит еще.

Это массивное мохнатое животное с коротким хвостом и крупной чуть приплюснутой клыкастой мордой только казалось неуклюжим и неповоротливым. Оно ни в чем не уступало дахаррскому жеребцу Хранителя Равновесия, а прыгучестью так даже превосходило и вполне могло лазить по скалам, цепляясь крючковатыми когтями. К тому же, только Хранитель мог позволить себе быть настолько приметным и разъезжать на лошади, которых на Хэйве почти не было. Его в любом случае никто не посмеет тронуть, опасаясь гибели реальности. Слухи об этом были распущены давно и даже имели под собой основание. Колесу действительно придет конец, если его некому будет поддерживать. Разве что не сразу. Вот только самой Хэйвой, к сожалению, Хранитель давно уже почти не занимался, чаще пропадая на дальних рубежах, у щитов.

Элани потрепала зверя по холке и, дотянувшись, почесала под челюстью. Самец довольно хрюкнул и потрусил бодрее.

— Дойдем до постоялого двора — покормлю, — пообещала даэйри.

Можно было бы, конечно, обернуться и долететь, но Элани предпочитала передвигаться ногами, когда не было срочных новостей или поручений. Это позволяло наблюдать за миром, собирать новости и сплетни.

Надо полагать, Хранитель им сейчас не обрадуется. Последователи Единой стремятся нарастить влияние и вовсю подогревают войны. Эльхар отнюдь не единственный амбициозный правитель на материке, его стравливают с другими такими же, молодыми и желающими территорий и усиления власти. Под шумок «святые отцы» рьяно охотились за магами и черными даэйрами. Почему?

Ни в одну из общин не получилось внедрить наблюдателя, чтобы узнать ответы — никто из агентов не выдерживал среди «братьев и сестер по вере» достаточно долго, чтобы выслужиться и получить доступ к закрытым сведениям, известным только иерархам. Там, где прочно закреплялась эта вера, начинали гаснуть последние Источники, и чувствительным людям становилось настолько тяжело даже дышать, что приходилось ретироваться. На любых нелюдей там, само собой, посмотрели бы косо. Ну а те, кто мог выдержать атмосферу полного магического истощения, вскоре сами становились на сторону адептов Единой. Бывали прецеденты.

Начиналось все, по словам Хранителя, безобидно — с обычного природного культа, каких возникает множество. Обезличенная мать-Природа, которая покровительствует всем своим детям без исключения, поклонение солнцу, воде, земле, ветру и прочим проявлениям Первостихий, шаманство… Никто не видел в этом вреда. Даже поощряли. Но со временем стали появляться люди, понимавшие Мать чуть-чуть иначе, чуть лучше остальных. Они охотно разъясняли, в чем заключается истинный смысл поклонения Матери, чего Она не хотела бы видеть в своих детях. Так начали появляться убеждения в противоестественности некоторых явлений, вещей, существ.

Злом стала считаться мелкая лесная и полевая нечисть, всегда следившая за порядком — ведь у этих созданий нет души, как у всего живого. Людям внушили недоверие к тревожащей покой мертвых некромантии и к тем, кто ее еще практиковал. Постепенно подозрения в нарушении законов Матери стали падать на любого, кто хоть мало-мальски был наделен магическим даром — от соседки-знахарки до учеников и преподавателей тогда еще многочисленных школ.

Те, кто понимал Мать лучше других, умели говорить красивые и правильные вещи. О том, что во всем должен быть свой установленный порядок, что не стоит нарушать веками складывавшиеся традиции и законы Природы. Ведь хотела ли Мать, чтобы искажали и разрушали Ее творение, пользуясь не трудом своим, но взывая к силам греховным и диким? Маги в невежестве своем думают, что подчиняют себе эти силы? Глупцы, они поддаются тлетворному влиянию зла!