Канон Смерти (СИ)

Даэйри обвела взглядом толпу, чувствуя, что некоторые готовы обосраться от страха. Не перед нелюдьми, нет! Они боялись расправы, как застигнутые врасплох преступники, в глубине души знающие, что рано или поздно за ними придут. И это было еще отвратительнее. С удовольствием издеваясь над теми, кто слабее, они совершенно забыли, что и против них есть сила. Они забыли, как сами пресмыкались перед наемниками и бойцами воюющих вельмож, как боялись храмовых Ищеек и в страхе указывали пальцем на соседа — не меня забирайте, его! Они спускали тупую злобу на тех, кто ничем не мог им ответить.

И даже если бы на месте двух дарри оказались человеческие дети, это ничего не изменило бы — хозяин телеги точно так же тыкал бы в них палками. И, отъехав отсюда, он наорет на забитую жену, выдаст леща отпрыскам и вечером налижется дешевой бормотухи из заначки, чтобы забыть, как его унизила какая-то баба с оружием. А отпрыски, глядя на отца, со временем вырастут такими же. И тоже будут думать, что им позволено бить тех, кто слабее.

Люди нехотя, ворчливо уходили, вдруг резко вспомнив, что они очень спешат засветло дойти куда-нибудь. Поняв, что остался один против вооруженной и явно опасной особы, мужик зло сплюнул и полез на передок телеги. Элани медленно обошла колесо и заглянула под днище.

Два грязных оборванных заморыша, одетых в непонятного цвета тряпье, готовы были чуть ли не провалиться сквозь землю, лишь бы только их не заметили и оставили в покое. Волосы слиплись и скатались в колтуны, лица, руки и ноги были покрыты пылью, синяками и ссадинами. Мальчишка прикрывал своим телом девчонку, прижимая ее к земле, и рычал, скаля тонкие острые зубы. Прищуренный взгляд сочился злобой и ненавистью, он собирался драться до конца, если понадобится. И плевать ему на то, что люди сильнее, что их больше, что за него и… сестру? — кто-то вступился. В эту минуту весь остальной мир казался ему полным одних врагов. Мальчик не делал различий между Элани и толпой. И если эта незнакомая черноволосая тетка собирается на них напасть, он станет защищаться невзирая на оружие.

— Выбирайтесь оттуда, — мягким спокойным голосом проговорила даэйри, стараясь, чтобы он звучал как можно убедительнее. — Вас никто не тронет, я обещаю.

Мальчишка яростнее зашипел в ответ, девочка только пискнула — брат прижал ее слишком сильно. Пытаться коснуться детских разумов Элани не стала, вполне вероятно, что оба испугаются и ударят в ответ. И без того понятно, что не поверили ни на волос.

— Ваш обидчик сейчас уедет, — продолжала убеждать Элани. — И даже не вспомнит, что он вас видел. А если не уедет, я ему помогу.

Она четко проговаривала каждое слово, больше для мужика и его семейства, чем для дарри. Даже не глядя в его хмурую небритую рожу, Элани ощущала подогретую унижением злость и страх.

Точно вечером изобьет жену… Впрочем, той надо было лучше смотреть, за кого она выходит замуж.

— Не будешь же ты вечно тут сидеть, — продолжала убеждать Элани. — К тому же, твоей сестре явно больно.

Услышав это, мальчишка сперва спохватился и отпустил девочку и только потом сообразил, что незнакомая тетка определила их родственную связь. Взгляд стал подозрительным, но ненависть перестала его затуманивать.

— Ты же не хочешь, чтобы она и дальше голодала, побиралась и подвергалась опасности, верно?

Он не хотел, но и вот так просто заставить себя поверить кому-то не мог. Все взрослые сперва много чего обещают, а потом оказывается, что хотят либо продать на ингредиенты, либо посадить в клетку на потеху зевакам, либо просто убить. А то, что внезапная заступница пахла как сородич, настораживало еще больше.

— Здесь в округе еды вы не найдете, охотиться у вас силенок пока маловато, а вздумаете воровать — может так и не повезти, забьют. Ночи, к тому же, еще холодные, заболеть в чистом поле легко.

Девочка поддалась на уговоры первой. Коротко мяукнув: «Есть хочу!», она выкатилась из-под телеги, юркнула к Элани за спину и прижалась к ее сапогам, не рискуя подняться на ноги. Больше всего она напоминала испуганного зверька, который одновременно боится и дикого окружающего мира, и человеческого жилья. Но страх перед голодом и холодом пересилил, и дарри понадеялась, что сородич не предаст.

Ее брат нехотя выбрался следом и настороженно приблизился к Элани, готовый в любой момент сорваться с места — бежать или драться.

— Езжай! — дала отмашку даэйри. — И не вздумай болтать, не то я тебя найду.

— Да пошла ты… — огрызнулся человек, стегнув быков. Подвода со скрипом стронулась с места и тяжело покатилась дальше по дороге. Мальчишка угрюмо смотрел ей вслед, и было ясно, что обидчика он запомнил на всю жизнь, и если когда-нибудь встретит… бедолага пожалеет, что вообще родился на свет.

— Как вас зовут? — спросила Элани, когда подвода, наконец, скрылась из глаз.

— Зачем тебе? — буркнул мальчишка, опережая готовую ответить сестру.

— Ну, если тебя устраивает, могу называть «Эй ты!», — хмыкнула женщина, присаживаясь и поднимая на ноги девочку.

— Келлар, — после короткого молчания нехотя ответил дарри. А она Триана.