Канон Смерти (СИ)

Они двинулись заснеженными закоулками, кхаэль — чуть впереди, бесшумно и плавно. Вот он скользнул под неприметную, утопленную в густых тенях арку, коротко поманив даэйра следом, и чуть придержал за плечо возле выхода.

— Чш-ш-ш… Смотри!

Открывшаяся в предутреннем сумраке картина завораживала.

На присыпанных снегом белых плитах окруженного арочной колоннадой двора замер Кхайнэ. Он сидел в позе сосредоточения и медитации, низко опустив голову и сжимая рукоять хищного черного фламберга с оскаленным клыкастым черепом в перекрестье гарды. Белоснежные волосы разметались по обтянутым темной тканью свободной одежды плечам и спине, поблескивали видневшиеся между белых прядей короткие черные рога — больше ни у кого из кхаэлей таких не имелось, и сейчас они особенно явственно казались украшением, а не частью тела. Кхайнэ был так неподвижен, что только белый парок дыхания, да тающие на одежде снежинки давали понять, что он не иллюзия и не статуя.

Стояла оглушающая тишина. И в этой тишине меч… пел.

Его низкий, вибрирующий гул тек над камнями, собирался между стен, отсекал от реальности, пробирал древним холодом. Небо постепенно светлело, становясь жемчужно-серым. Тихо опускался снег. Песня меча отдавалась в сердце болью и умиротворением.

Но вот Кхайнэ легко встал на ноги и поднял голову, глаза его оставались закрыты. Тело бесшумно перетекло в боевую стойку, длинное острие клинка уставилось в сердце незримого противника слегка сверху вниз. Колени чуть согнуты, мышцы расслаблены.

Начинался бой с тенью.

Короткий точный шаг, меч опустился в блок, последовал рубящий удар, потом резкий колющий. Движение снова перешло в блок и вспороло невидимого противника наискось. Отбитый удар, опять выпад и широкая размашистая дуга, разрезающая невидимого врага от паха до горла. Еще шаг, два, три, четыре отбитых удара, выпад, дернуть клинок, отшагнув назад, и развернувшись, рассечь еще одну тень пополам… Каждое движение казалось легким и точным, словно тяжелый фламберг ничего не весил, каждый шаг — выверен и лаконичен. И казалось, что если дать полную волю этой сдерживаемой мощи меча и его хозяина, они превратятся в кошмарный смертоносный ураган. Любая инерция клинка переходила в еще один смертельный удар, любая инерция тела только точнее направляла меч. Они составляли единое целое — кхаэль и его оружие, и этот танец был их разговором наедине. Все быстрее становились движения, все отчетливее виделось, что меч почти взлетает в руках Кхайнэ сам, чтобы обрушиться на нового врага. Или это Кхайнэ летит за клинком, обретшим собственную свободу? Вот снова несколько быстрых атак сменились жестким блоком, кхаэль уходит от еще одного удара в сторону и длинным режущим движением добивает врага, снова поворачиваясь и уходя в защиту… Вот он всем весом проламывает чужую оборону, но движение неточно и превращается в спасший от падения перекат. Кхайнэ на доли мгновения замер на одном колене с упертым в плиты мечом, уткнувшись лбом в оскаленный череп… а потом ураган помчался с новой силой, молчаливый, без подбадривающих криков, без ярости — только движение, только беззвучный диалог и бесконечно повторяющиеся связки, иногда подряд одни и те же. Что-то не нравилось воину в их исполнении, и он раз за разом возвращался к ним. Но чем дольше это длилось, тем больше начинало казаться, что это не просто тренировочный бой, доводящий до совершенства навыки, но действительно танец с мечом. Каждое движение и действие имело свой смысл, несло за собой чувства.

И лишь когда тяжело дышащий, взмокший от пота Кхайнэ остановился и, держа оружие на руках, благодарно коснулся губами холодного металла, завороженно застывший Рей начал, наконец, понимать, что поющий клинок — живой.

А холод и звон источает заключенная в нем душа. Темная, древняя, смертоносная, полная знакомой серебряной стыни.

Вот кто оберегает Кхайнэ из рейда в рейд. Вот он — его единственный реальный напарник и друг. Неизвестный, согласившийся стать мечом и смотревший теперь из пустых глазниц. Кем была та личность? Мужчиной или женщиной, человеком или нет? Кто она самому Кхайнэ?

Воин открыл глаза, проморгался и повернул голову, посмотрев точно под арку. Неужели слышал молчаливых наблюдателей все это время? Кивком головы поманил обоих. Рей нерешительно вышел на свет, все еще пребывая под впечатлением увиденного, и тут же был скептически осмотрен с головы до ног.

— А вот это ты зря. В северных широтах ваше самое уязвимое место — крылья. Застудишь и пиши пропало.

— Я ему сказал, — поклонился Кайр хозяину. — он несся к тебе, сломя голову.

— Я вижу, — хмыкнул кхаэль. — Но впредь, пожалуйста, не надо таких пустых геройств. Или прячь крылья совсем, или одевайся соответственно. Ты меня понял?

— Да, — Рей виновато опустил уши. А что тут скажешь, сам дурак.