Канонир Кейд

Он залез в карман и выудил первое, что попалось под руку. Это была миниатюрная гроздь из пяти крошечных колокольчиков в ажурной золотой оправе, укрепленной на причудливо изогнутой золотой проволоке. Когда он доставал безделушку, колокольчики заколыхались и мелодично зазвенели. Глаза Канонирши словно приклеились к драгоценности, небрежно переданной ей гостем. С минуту она молча разглядывала ее, потом подняла голову и прохрипела:

— Дешевка. Да и сбыть будет тяжко.

— Простите, я не знал, — смущенно сказал Кейд, протягивая руку за цацкой.

— Согласна! — выкрикнула Канонирша, зажав ее в кулаке, и секунду спустя разразилась громогласным хохотом. — Ну, ты даешь, красавчик! — стонала она сквозь слезы, колыхаясь всем своим необъятным телом. — Обошел Мамочку на вороных в ее же собственном доме! Вторая-то хоть у тебя есть?

Кейд стал рыться в карманах, соображая про себя, что неведомо как поступил сейчас очень умно и правильно. Но искать на ощупь было неудобно, и он, не долго думая, вывернул содержимое обоих карманов на кухонный стол.

— Простите, — сказал он, — но второй здесь, кажется, нет. Хозяйка перевела остекленевший взор с груды золота на столе на растерянную физиономию канонира.

— Простите, — механически повторила она, — но второй здесь, кажется, нет.

Она не сразу пришла в себя, а когда опомнилась, принялась разглядывать будущего постояльца с новым интересом, как какого-нибудь диковинного зверя. Продолжалось это довольно долго, и канонир уже не знал, что делать, но тут хозяйка снова заговорила:

— Откуда же ты такой свалился и почему пришел ко мне? — спросила она неожиданно тихим и усталым голосом.

— Ну, это было первое место, которое пришло мне в голову, — уклончиво ответил Кейд, уже понимая, что снова вляпался и нарушил какой-то неписаный закон.

— Первое или единственное? — насмешливо прищурясь, осведомилась Канонирша. — И не вздумай вешать мне лапшу на уши. Думаешь, я не заметила в тот вечер, что тебя вовсе не со спиртного так развезло? Может, та краля, что была с тобой, и не увидела разницы, но Мамочку на мякине не проведешь! За столько лет за стойкой поневоле научишься отличать пьяницу от обколотого нарка. Зачем только такие молоденькие… Ладно, не будем об этом. Короче говоря, комната за тобой. Лишних вопросов, как я говорила, задавать тебе не собираюсь, но пара добрых советов не помешает. Во-первых, очень вредно для здоровья шляться с карманами, набитыми побрякушками, которым не знаешь цены. А во-вторых, в твоем возрасте положено знать, что взять товар — это полдела. Главное — его сбыть! Усек?

К сожалению, Кейд «усек» только то, что его здесь оставляют. Все остальное он либо не понял, либо пропустил мимо ушей.

— Я буду очень рад остановиться у вас, — смиренно сказал он, — и хорошо вам заплачу. Больше мне ничего пока не надо.

К удивлению канонира, слова его привели хозяйку в неописуемую ярость.

— Ах так! — прорычала она. — Очень хорошо! Больше ты ничего от меня и не получишь! Даже не надейся. Забирай свои финтифлюшки и топай за мной. Но когда начнет ломать, не рассчитывай, что Мамочка прибежит по первому зову, чтобы тебя полечить! — Она отворила дверь на лестницу и стала подниматься по ступеням, продолжая ворчать: — Ох уж эти нынешние! Ты со всей душой, а они нос воротят, в упор не видят. Никак не возьмут в голову, что им помочь хотят!

Поднявшись наверх, Канонирша достала большую связку ключей, отперла одним из них завешенную гардиной дверь, сняла ключ со связки и протянула постояльцу.

— Другого нет, — сказала она. — Здесь ты в безопасности. Когда проголодаешься или надумаешь развлечься, спускайся в зал.

Затворив за хозяйкой дверь, Кейд исследовал свое новое жилище. Комнатка была крошечной, тускло освещенной, пыльной и без окон. Когда он попытался отодвинуть створку встроенного в стену шкафа, та не поддалась. Не важно, все равно ему нечего было туда положить. Вместо кровати была древняя раскладушка — нечто подобное он иногда встречал во время операций в покинутых жителями бедных деревенских хижинах.