Кантата победивших смерть

— Сколько времени прошло между заражением и… это… появлением признаков?

Рамола отвечает то, что знает сама, не лукавя:

— Меньше часа.

— А если место укуса ближе к мозгу, то еще быстрее?

— Да.

Луис смотрит на Рамолу, надув щеки, делает продолжительный выдох и опускает слезящиеся глаза в пол.

— А-а, ясно, — говорит Джош.

Выражение его лица застывает, оно опять наводит Рамолу на мысль о возможном сотрясении мозга, а может, парень просто прислушивается к себе, ловит появление симптомов. Джош поворачивается к Луису, который отводит взгляд, и говорит:

— Чувак, это не наше кино. Не наша история. Это — ихняя.

Луис трясет головой, вытирает слезы.

Джош продолжает:

— Как мы раньше не доперли. Теперь-то все на хрен ясно как день. Мы с тобой не главные герои. Мы и есть левые пассажиры, сечешь?

Луис поднимает взгляд, срывает с головы шлем и выбрасывает его за борт.

Рамола не в силах сдержаться:

— Это не кино. И вы оба — герои, потому что помогли довезти Натали до клиники.

— Мы старались, — говорит Джош. — На этот раз действительно старались. Ведь это чего-нибудь стоит?

Рамола не слышит ответа Луиса, пикап выезжает из лесистой жилой зоны в конечную точку Бей-роуд, на окруженный коммерческими зданиями и торговыми центрами перекресток улиц под названием Пять Углов. Слева находится шоссе № 123, клиника Эймса, трехэтажный корпус размером не больше особняка в колониальном стиле, втиснут между аптекой «Си-Ви-Эс» и супермаркетом «Шоу». Целая флотилия полицейских машин с включенными синими мигалками занимает все пространство на стоянке клиники и шоссе № 123, оставив для проезда единственную полосу. Перед главным входом в здание стоят два пассажирских автобуса. Медперсонал в белых халатах выводит к автобусам беременных и женщин с новорожденными малышами.

— Какого хрена? Куда они все едут? — вырывается у Рамолы.

Она выпрыгивает из пикапа, как только Дэн останавливается перед вскинувшим руку офицером полиции. Рамола открывает пассажирскую дверь, просит поторопиться. Натали отстегивает ремень безопасности, движется как в замедленной съемке. Рамола роняет «извини», насильно выдергивает пряжку из рук Натали и быстро убирает ремень из-под живота беременной.

Офицер подходит к окну водителя, узнает Дэна и говорит ему, что здесь нельзя оставаться и помощи они не получат. Пока Дэн упрашивает, скорее умоляет, объясняя, что им некуда больше деваться, Рамола помогает Натали выйти из машины и уводит ее прочь.

Джош окликает их, забегает вперед и протягивает женщинам сумку Натали и свой рюкзак:

— Возьмите и мой, пожалуйста. Он мне больше не нужен. А вам пригодится.

Сообразив, что спор из-за рюкзака может их задержать, Рамола соглашается и говорит «спасибо». Она повторяет благодарность еще раз, потому что не находит в себе сил пожелать удачи, затем берет Натали под руку и ведет ее в направлении клиники.

Полиция пытается их остановить, Рамола не подчиняется, выкрикивает свое имя, выставляя перед собой как щит медицинскую бирку. В конце концов один из офицеров отводит ее и Натали к автобусам.

Задержавшись в узком проходе, Рамола быстро оглядывается назад. Пикапа на месте уже нет. Луис и Джош оседлали велосипеды и катят по Бей-роуд в обратном направлении.

Интерлюдия Да ты меня на зубах и не почувствуешь [27]

Это не конец сказки и не конец фильма. Это — кантата.

Лицо Натали почти ничего не выражает. От нее прежней осталось совсем мало. Луис осознает, что никогда не знал настоящую Натали, вместе с этим пониманием приходит ужас — даже та Натали, с которой он повстречался меньше часа назад, почти вся закончилась. Интересно, насколько ее личность была ущербной и не похожей на себя прежнюю уже к моменту их встречи? Затухание или постепенное увядание собственного «я» — худшее, что может случиться с человеком, думает Луис. Он прав, однако с людьми могут случаться куда более страшные вещи.

Джош отдает Рамоле свой рюкзак. Рамола благодарит и уводит Натали прочь.

Джош говорит:

— Поехали отсюда.

Луис отвечает:

— Езжай первым. — Он надевает свой рюкзак, берет посох Джоша и отдает ему бейсбольную биту.

Они едут обратно тем же маршрутом — по Бей-роуд, под кронами деревьев, где тени гуще и угрюмее. Возвращаться — дурная примета, возвращаться негоже, попытаешься вернуться — пропадешь. Луис это знает, но они все равно едут назад.

Подростки не тормозят у желтого дома, перед которым лежат четыре мертвеца. Скользят мимо, сцена уже превратилась в воспоминание, причем смутное. Луису не жалко погибших. Он надеялся застать их бесцельно блуждающими, с вытянутыми руками, исковерканными лицами, превратившимися в забавную пародию на смерть, дурацкую, грязную и причудливую смерть — так было бы легче фантазировать, что они попали в фильм о зомби. Фантазировать Луис все равно не перестанет.

Парни проезжают мимо белой церкви. На автомобильной стоянке лежат две мертвые индюшки. Разлетевшиеся в стороны перья, которых хватило бы набить подушку, трепыхаются на ветру, точно не научившиеся летать птенцы.