Кантата победивших смерть

В бой вступают ноги Натали, Рамола получает удары по ляжкам и один удар в живот, от которого перехватывает дыхание. В схватке на истощение сил, после которой обе женщины в изнеможении хватают ртом воздух, побеждает Рамола. Она прижимает ноги Натали к матрасу и замысловатой паутиной из клейкой ленты приклеивает щиколотки к каркасу кровати. Потрепанная и покрытая синяками Рамола возвращается в коридор, подбирает связку амортизирующих тросов и еще крепче связывает ноги и руки Натали, которая бешено извивается в безуспешной попытке сбросить самодельные путы. Она выгибает спину, выпячивая распухший живот, кричит, стонет, плачет и смеется.

Рамола шепчет: «Я не ухожу. Сейчас вернусь» — и выскакивает из комнаты.

Безумные вопли преследуют ее в коридоре, на пороге дома, на крыльце. Пятки Рамолы стучат по фанерному полу, шлепают по траве, она сгибается пополам и, уперев руки в колени, ловит ртом воздух. Все равно Натали слишком близко, совсем рядом, кричит прямо в уши. Надо отойти еще дальше, на большее расстояние, может, выйти на дорогу и там ждать спасателей, или даже постучаться к соседям, попросить о помощи, а если там никого нет, то стучаться в следующий дом и следующий за ним. Слышно ли будет оттуда Натали? Сможет ли она забыть вид связанной подруги, ее выпяченный живот?

Крики Натали, к счастью, затихают. Рамола выпрямляется, дышит спокойнее. С верхней точки двора дорога выглядит тонкой полоской, ручейком среди полей. Ветер дует, трава послушно кланяется, вызывает призрак в бело-голубой ночной рубашке до щиколоток.

Рамола не верит в призраки, но этот — настоящий. Девушка-призрак тонкая, маленькая и легкая, как пух одуванчика. Руки длинные и худые, приспособленные для того, чтобы тянуться, касаться, трогать. Она плывет по желто-бурому полю на другой стороне дороги. Траектория ее движений хаотична, беспорядочна. Невидимые ноги ходят, как поршни, подбрасывая подол ночной рубашки, словно его надувает изнутри воздухом. Призрак то резко останавливается, и кажется, что она уже не сдвинется с места, то внезапно снова приходит в движение. Лица не видно, даже когда девушка смотрит поперек поля на стоящую перед домом Рамолу.

Рамоле лучше бы вернуться в дом, запереть окна и двери, задернуть занавески и выключить ненужный свет. Однако часть ее желает помахать призраку рукой, перейти через поле, пригласить девушку в гости.

Рамола не покидает двор, ветер продолжает дуть, трава — кланяться.

Зараженная или не видит Рамолу, или слишком больна, чтобы перейти через дорогу и приблизиться к дому. Она не уходит с поля, медленно танцуя под звуки мелодии, которую мы все однажды услышим.

Плафон под кухонным потолком прикреплен к вентилятору. Основание отошло от потолочной штукатурки, обнажив провода. Из трех лампочек работают только две.

Рамола садится на колченогий стул за маленький столик и рассматривает охотничий нож Джоша. В нейлоновом чехле есть кармашек с точильным камнем размером с большой палец. Рукоятка сделана из плотной резины, лезвие широкое, загнутое и гладкое, с острым концом подчеркнуто угрожающего вида. Рамола кладет нож Джоша рядом с коллекцией ножей, собранных на кухне. Большинство — старые, зазубренные, покрыты пятнами ржавчины, однако один — для чистки фруктов — в приличном состоянии.

Проверив и перепроверив сообщения, набрав и перенабрав телефонный номер, отправив и переотправив эсэмэску, Рамола тащится по коридору обратно в спальню. За несколько шагов до дверного пролета в нос шибает едкий аммиачный запах мочи. Когда Рамола входит в комнату, Натали оживает, рычит, скулит, хнычет от боли. Слышать хныканье тяжелее всего — оно напоминает настоящую Натали.

Пленница извивается в путах, поднимает и опускает голову. Пена, облепившая рот, настолько густая, что выглядит фальшивым, неряшливым гримом из дешевого фильма ужасов. Глаза почти безостановочно вращаются и бегают по сторонам.

Рамола хочет положить руку на живот Натали, чтобы проверить, шевелится ли ребенок, но, когда она подходит к кровати, Натали в попытке вырваться буквально взвивается в воздух. Рамола отступает из спальни на кухню к своему телефону. Сообщений нет. Она тяжело опускается на стул с неровными, кривыми ножками. Заслоняет лицо руками, трет закрытые глаза до тех пор, пока темнота не становится багровой.

Она по одному переносит предметы с кухонного стола на комод в спальне. С каждым ее появлением Натали что-то громко выкрикивает на своем новом языке.

В Норвудской больнице доктор Аволеси объяснила, что вирус не переносится кровотоком и не заразит плод через плаценту. Постконтактная вакцина якобы безопасна и для матери, и для ребенка, однако в медицинской литературе мало сведений о том, что может произойти, если у женщины на этом этапе беременности начнется рабическая инфекция.

Доктор Аволеси утверждала, что и при наличии отчетливых симптомов Натали сделали бы кесарево сечение. Существует оправданная уверенность, что ребенок не заразится от матери.

Рамола четко помнит последнюю фразу, цепляется за нее в уме, осматривает под каждым мыслимым углом.