Канцелярия Кощея

И верно, несколько мужиков тащили мимо нас, похоже, еще не отошедшего от дурмана дьяка Груздева. Тот только что-то завывал тонким голосом да иногда дёргался, стараясь вырваться, неизменно получая подзатыльник за каждую попытку.

Да уж, хлопотливый сегодня денёк выдался у царских палачей.

Перекусив и расплатившись с широко улыбающимся хозяином местного общепита, мы снова лениво поплелись вдоль рядов. Не успели пройти и пару лавок, как Маша вдруг остановила нас и махнула рукой по направлению к центру базара:

— Туда.

Мы с дедом послушно зашагали за ней. Слух и зрение у Маши, на порядок лучше наших. Ха, стихи получились!

Центр базара представлял собой площадь и сейчас там, на помосте стоял какой-то человек и совершенно неразборчиво громко читал что-то вслух с большого листа бумаги.

— Чего там, Михалыч?

— Погодь, дай послушать.

— Маша?

Она недоуменно пожала плечиками. Тут, похоже, не вампирский слух нужен был, а хороший логопед.

Михалыч громко хмыкнул, а потом зашептал нам:

— Горох город закрыл. Велено стрельцам не впущать и не выпущать никого. Испужался Орды!

— Вот и отлично! — порадовался я результатам наших действий, но тут же до меня дошло: — Михалыч, а мы как же? Мы же тоже запертыми тут оказались!

— А ничё, внучек, какая нам разница здесь куковать или в шалаше?

— Ну, верно в принципе. А ночевать где?

— Найдём, не переживай. Без крова не останемси.

* * *

Связавшись с Калымдаем и вызнав у него про приличный отель, мы, ведомые дедом, пошли на заселение. Михалыч, тем временем, разъяснял мне городскую структуру города.

— Ить тот носатый, что блинчиками с начинкой нас покормил, он не один тут таковский. Тут и армянское подворье есть и целая немецкая слобода, а еще и купцы из дальних стран свои дворы да целые кварталы освоили.

— Популярный какой город.

— Попу… какой?

— Я говорю, много тут иностранного народа.

— Дык Лукошкино на караванном пути стоит. С востока и юга на запад везут.

— И китайцы, небось есть?

— А как же, внучек! И китайцы и корейцы и какой тут божьей твари нет только!

— А из Европы кроме немцев кто?

— Да почитай и никого больше. Мимо нас туды-сюды всякие проезжают, а остепенились только немцы.

— Да? — я остановился. — А далеко эти немцы отсюда живут?

— Ох, внучек, как выйдешь из западных ворот так чеши прямо на северо-запад, а там, через месяц-другой прямо на ляхов и наткнёшься. А вот за ними ужо…

— Стой, дед. Я спрашивал, здесь в городе далеко эта слобода немецкая?

— А вона ты о чем. — Михалыч покрутил головой ориентируясь. — Вон туда идти надо улиц пять одолеть.

— Надо сходить присмотреться. Прикинь, дед, если базу свою эти демоны устраивать в городе будут, куда в первую очередь сунуться?

— Ох, ты ж! Ад же к католичеству как муха к… мёду льнёт. Да и вообще знакомо всё, не к китайцам же им на подворье идти? Точно-точно, внучек, может, и попрут их оттедова, но сперва там закрепиться попробуют. Пошли.

Немецкая слобода была обнесена крепким и высоким деревянным забором из цельных струганных брёвен. Смотрелось солидно прочно, фиг сломаешь.

Продефилировав вдоль слободы, мы достигли её дальнего края, если считать от центра города, и я спросил Михалыча, указывая на небольшое здание характерной постройки:

— Церковь, что ли?

— Она. Кирха немецкая, католическая, прости господи.

— Дед, — я задумался, пытаясь вспомнить различные христианские конфессии, — а разве кирха — это католики? Я уж и не помню точно, но вроде бы лютеране или другие какие раскольники, не?

— Да пёс их разберёт, внучек. Оно тебе надо?

— Ну, верно в принципе. А что тихо так? Служба по расписанию?

— Не знаю, внучек. Машенька, слышно чего-нибудь из церкви?

Маша замерла, вслушиваясь, а потом доложила:

— Тишина полная. Ни внутри, ни рядом, ни единого человека нет.

— Так это же странно, Михалыч? Кто-нибудь всегда должен быть в церкви или как? Я не особо эти порядки церковные знаю.

Дед поскрёб бороду:

— Да кто их, басурманов, поймёть. Могут и в церковь как на работу ходить. По часам.

— Хорошо бы проверить на всякий случай, а?

— Мсье Теодор, — Маша, пользуясь полным безлюдьем, опять взялась за своё. — Я могла бы сходить и посмотреть.

— Не поймают?

— Не увидят, — мило улыбнулась она.

— Давай действуй тогда.

Маша кивнула и вдруг стала растворяться прямо в воздухе, пока не превратилась в едва заметное облачко. Даже не облачко, а так, рябь какая-то в воздухе висела как в жару над раскаленным асфальтом. И это облачко спокойно прошло сквозь толстенные бревна забора под моим восхищенным взором.

— Класс а, Михалыч?

— Могёт девка, могёт! — покивал дед.

Довольно скоро и десяти минут не прошло, как забор снова зарябил, и перед нами появилась Маша во всей своей красе. Только очень серьёзная.

— Ну что там, Маш?

— До парадиза этому собору далеко, мсье Теодор. Обитель ле дьябле.

— А?

— Странное место, мсье Теодор. На церковь совершенно не похоже.

— Вот как?

— Внутри голые стены, ничего нет, ни фресок, ни картин, ни икон. Один алтарь стоит и тот без распятия. И я ничего не почувствовала даже, пардон, не почесалась.

— Может ремонт идет?