"Канцелярская крыса"

Смущало Герти и то, как был одет чиновник. Тот был облачен в плотный черный люстриновый костюм-тройку и выглядел по-траурному торжественным. Невозможно было представить, что человек может находиться в таком облачении целый день и не погибнуть от теплового удара. Однако же перед Герти стояло живое тому подтверждение. Окончательно смутило его то, что костюм чиновника находился в идеальном состоянии. На черной ткани не было ни единой пылинки, не говоря уже о прорехах или складках, костюм выглядел не просто чистым, а каким-то неестественно-чистым, вдобавок, превосходно выглаженным.

Сочетание глухого траурного костюма с холодным крысиным взглядом подавляло и лишало воли. За то время, что ушло у привратника, чтобы обдумать услышанное, Герти успел изойти потом, то холодным, то обжигающим, а также трижды проклясть себя.

- Переведены, сэр? Я понял. Если у вас есть соответствующие бумаги, пожалуйста, передайте их мне, я вручу их начальнику отдела.

- Конечно, конечно… Сейчас.

Герти запустил руку в карман сюртука, чтоб вытащить бумажник. И обмер. Он еще не понял, что произошло, еще улыбался чиновнику, а тело уже мгновенно все сообразило. И покрылось изнутри слизкой ледяной испариной.

Бумажника не было.

Рука трепыхалась в кармане пиджака, как фокстерьер в пустой лисьей норе. Тщетно. Чувствуя, что безотчетно краснеет под внимательным взглядом чиновника, Герти проверил другие карманы. Больше для того, чтоб выгадать немного времени и привести мысли в порядок. Он неизменно носил бумажник в одном и том же кармане уже много лет.

- Ерунда какая… - пробормотал он, - Быть того не может.

- Что-то случилось, сэр?

- Представляете, какая история… Документов нет.

Где он мог обронить бумажник? Герти беспомощно зашарил взглядом по мостовой. Нет, глупость, вздор, не мог он его выронить. Никогда в жизни он не терял документов, не говоря уже о том, чтоб потерять вещь, лежащую в собственном кармане. Но где же бумажник? Какая сила заставила его пропасть? Герти попытался вспомнить все, что с ним сегодня случалось, с той поры, как он вышел на палубу «Мемфиды». Автоматон в парикмахерской, безумный поезд, кэб…

Попрошайка! Герти едва не вскрикнул от досады. Попрошайка схватил его за полу сюртука, когда он ехал на парокэбе! Тот самый, больной какой-то странной легочной болезнью. Герти вспомнил его сильную хватку.. То-то ему показалось, что оборванец прижимается к нему слишком уж напористо! Ну конечно. Вот и ответ. Ужасный, постыдный, но совершенно объяснимый. Бумажник у него просто вытянули, как у сельского дурака на ярмарке. И исправить это совершенно невозможно. Много ли попрошаек и бездомных живет в Клифе?.. Чутье подсказывало ему, что много. И сколько из них решатся вернуть документы из украденного бумажника? К черту деньги, которые там лежали, сейчас Герти не думал об их пропаже. Он бы даже отдал все деньги до последнего пенни, лишь бы вернуть то, что лежало в другом отделении.

Именно там хранились все его дорожные документы. Официальное направление в колониальную администрацию со всеми сопутствующими визами. Рекомендательное письмо для нового места службы. Полсотни визитных карточек на прекрасной мелованной бумаге.

- У меня украли документы, - сказал Герти помертвевшим голосом, - Прямо здесь, в городе, украли…

- Очень жаль, сэр.

- И деньги.

- Без сомнения, прискорбно.

Герти ощутил отчаянье, глубокое, как угольные шахты Нью-Касла. Лишившись документов, он ощущал себя едва ли не голым под пристальным взглядом чиновника. А еще он ощущал себя самозванцем. Подобная болезненная мнительность часто преследовала Герти, подспудно мешая его отношениям со внешним миром. Достаточно было постороннему человеку бросить на него взгляд, как Герти начинал терзаться моральными муками, основания для которых рождало его собственное воображение.

К примеру, во время поездки в лондонском омнибусе Герти часто начинало отчего-то казаться, что окружающие считают его за карманника, отчего он начинал вести себя еще более нервно и суетливо. Что, разумеется, вызывало дополнительное внимание к его персоне и заставляло краснеть и корчиться на своем месте.

Вот и сейчас он испытывал невыразимое смущение из-за этой глупейшей истории. Если разобраться, ничего страшного не произошло. Достаточно отправить сообщение с помощью аппарата Попова в Лондон, чтоб тамошняя администрация подтвердила его личность и притязания. С учетом разницы между Лондоном и Новым Бангором это заняло бы не более недели. Ерунда, да и только… Однако же под равнодушным чиновничьим взглядом Герти таял, точно апрельская сосулька, изнемогая от смущения.

Он уже сам себе казался дерзким самозванцем и неловким обманщиком, вздумавшим хитростью заполучить причитающееся другому место. Этот крысиный взгляд прошибал его навылет, потрошил без ножа, вываливая самые страшные и постыдные грехи. Несомненно, Герти не просто так пытался пробраться в святая святых Нового Бангора, его канцелярию. Он явно замышлял что-то худое, во вред людям, их имуществу и, быть может, даже во вред короне…

- Пройдемте со мной, сэр.

- Что?