Канцелярская крыса. Том 1

– В каком смысле – что? – не понял Герти. – От рыбы мне нужна рыба. В чем затруднение?

– Некоторые любят рыбу по-разному. Что именно от рыбы вам надо? Чешуя? Кости? Глаза? Кое-кто любит плавники…

Герти пристально взглянул на своего помощника, чтобы убедиться, что тот не шутит. Муан не шутил.

– Я не ем ни чешую, ни глаза. Мне нужна рыба. Просто рыба. Целиком. И желательно чтоб она была посвежее. Окунь, марлин, карп, камбала, осетр, севрюга, кефаль… Просто рыба, Муан.

– Ясно. Просто рыба. Понял.

Муан кивнул и скрылся за дверью. Некоторое время спустя он вышел из здания, и Герти из окна еще наблюдал некоторое время за тем, как грузная фигура его помощника неспешно удаляется вниз по улице.

– И что за дела у них с рыбой? – пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь. – С ума они тут посходили, что ли?..

* * *

Муан вернулся поздно вечером, в тот час, когда стрелки на часах встали буквой V, а Новый Бангор стал постепенно остывать, обернувшись в вечерние вуали, зияющие прорехами уличных фонарей. Город неохотно отдавал накопленный за день жар, источая тепло каждой своей каменной порой. В меблированных комнатах, которые снимал Герти, имелся новомодный гальванический вентилятор, но и он не в силах был разогнать вечернюю духоту, лишь перемешивал воздух в комнате, как ленивая кухарка перемешивает в тазу густое и липкое тесто для пирога.

Герти слышал, как Муан тяжело поднимается по лестнице, и нетерпеливо ерзал в кресле. Судя по тому, как скрипели ступени, помощник торопился, что было не в его обыкновении.

– Есть! – громко возвестил Муан, распахивая дверь. После быстрого подъема на четвертый этаж даже его мучила одышка. – Есть, мистра из шестнадцатого!

– Кто есть? Что есть? – встрепенулся Герти. Приятное возбуждение заерзало в груди маленькой теплой мышью.

– Стиверс, – выдохнул секретарь-референт, едва не выворотив из петель дверь. – Приятель ваш.

Герти сам не заметил, как вскочил на ноги.

– След? Есть след?

– Не след, мистра. Сам Стиверс. Я… Я знаю, где он.

Герти мгновенно забыл про жару. Если на то пошло, он вообще про все забыл в этот миг.

– Выкладывай! Ну же, скорее! Не томи!

– Он в притоне.

– В каком еще притоне?

– На Херринг-стрит. Это на западной окраине Скрэпси. Плохое место.

«Как будто в Скрэпси есть и хорошие, – мысленно усмехнулся Герти. – Притон. Ну замечательно. Этим и должно было закончиться».

– Твое появление никому не показалось странным?

– В этот раз у меня вроде как был повод, – сказал Муан, осторожно проверяя что-то, лежащее во внутреннем кармане. – Так что меня впустили. Я немного порасспрашивал тамошних обитателей. Они, когда зелья примут, частенько болтливы. Стиверс там, мистра. Сам я его не видел, но точно знаю, что наружу он не выходил. Знать, прячется где-то там. Или лежит без памяти…

– Надо немедленно принимать меры! – Герти стал нервно щелкать суставами пальцев. – Мы идем по его следу больше недели. Сейчас он выскользнет, и кто знает, когда мы обнаружим его в следующий раз.

– На этот счет можете не волноваться, – успокоил его Муан. – Приятель ваш уже далеко не уплывет.

– Что ты имеешь в виду?

– Он там уже дней десять. В притоне. Это значит, что все, нырнул.

– Нырнул? – не понял Герти.

Несмотря на близкое знакомство с Муаном, язык новобангорских улиц и его криминальный сленг все еще часто ставили его в тупик.

– Аэ! Так говорят про тех, кто употребил слишком много зелья, мистра, и на поверхность уже не вернется. Когда с концами. Ну, нырнул.

– Понимаю… – медленно произнес Герти. – Нырнул, значит.

Его это не обеспокоило, напротив, вселило надежду. В уговоре с мистером Шарпером звучало имя Стиверса, но не звучало требований насчет того, в каком виде он должен быть предоставлен. Герти хорошо ориентировался в канцелярских хитросплетениях и незначительных, на первый взгляд, оговорках. Пусть даже Стиверс довел себя до края инъекциями, его голова от этого не становится менее ценной. Напротив. Если он пребывает в беспомощном, свойственном для всех закоренелых морфинистов состоянии, его куда проще будет выдернуть из раковины.

– Значит, отрава довела-таки старого разбойника до последней остановки на маршруте? – уточнил он, едва не потирая руки.

– Он сам себя довел. Он уже не человек.

– Должно быть, так, – вздохнул Герти. – Я слышал, что подобные вещества превращают человека в бездумное животное и запросто разрушают жизнь до самого ее основания. Увы, это тоже цена за прогресс… Значит, думаешь, что Стиверс от нас уже не скроется?

– Едва ли. Скорее всего, доходит последние дни, если еще не дошел. Хозяева притонов обычно держат таких до последнего. Не хотят выставлять в таком виде на улицу, сами понимаете. К чему светить лишний раз? Потом тихонько где-нибудь прирежут… Нырнул, в общем, Стиверс. И с концами.