Канцелярская крыса. Том 1

Когда рука его вынырнула обратно, Герти показалось, что в пальцы автоматона впилось небольшое, но яростное, отливающее металлом, чудовище.

В котором мгновением спустя он опознал вороненый, тяжелой стали револьвер.

* * *

Все это происходило как-то неестественно просто и тихо, как не должно происходить в жизни. Это было сновидение, захватившее в свою власть разум и вдруг обернувшееся ночным кошмаром. Язык Герти бессильно задергался, как погремушка в детской руке, изо рта сыпались вместо слов отрывочные и беспомощные звуки.

– А… Я… О…

Револьвер в руке автоматона рявкнул грязным пламенем, от которого душа Герти скомкалась тлеющей тряпкой и обмерла. Пуля ударила об угол стола в нескольких дюймах от Герти, вздымая опаленную скатерть и бесшумно расшвыривая в стороны осколки чашки. По белой ткани разлетелись мокрые серые чаинки и деревянная щепа.

«Надо испугаться, – подумал кто-то в голове Герти. – Вот сейчас, Герти Уинтерблоссом. Прямо сейчас. Пугайся».

Но он не мог даже этого. Все эмоции вдруг пропали, оставив только сосущую бессмысленную пустоту. Вроде пустоты, что бывает в елочной игрушке. Герти и ощущал себя игрушкой в этот короткий миг, который вдруг растекся на несколько минут. Очень хрупкой игрушкой, чья оболочка вот-вот разлетится с жалобным звоном. Дымящийся ствол в руке автоматона медленно плыл в сторону Герти, заглядывая ему в душу бездонным черным глазом.

Коридорный очнулся прежде всех прочих. Что-то неразборчиво закричав, он устремился к двери. Револьвер мгновенно рявкнул ему в спину. Между острых лопаток образовалась рваная дыра, и мальчишка полетел на пол, сшибая стулья. Форменная фуражка скатилась с головы и покатилась по спирали, но поднимать ее коридорный не стал. Он уже лежал, прижавшись щекой к ковру, и взгляд его медленно тек вверх, точно силясь в последний раз увидеть хрустальное великолепие венчавшей все мироздание люстры, прежде чем опустится тьма и подведет окончательный итог его недолгой жизни.

Кто-то закричал, пронзительно и громко. Но крик получился какой-то ненастоящий, переигранный. Герти даже подумал, а не сам ли он это закричал?.. Он попытался сдвинуть свое тело от стола и обнаружил, что оно подчиняется, пусть и необычайно медленно. В потертой и немного пожелтевшей скатерти все еще курилась дыра.

Герти бросился прочь от стола. Нервы во всем теле вдруг обернулись обледеневшими проводами, отказывались передавать сигналы мозга, тянули вниз… Все это выглядело нелепой постановкой, донельзя фальшивой, пошедшей в раздрай, с бестолковыми актерами и беспомощным режиссером.

Герти услышал еще один выстрел и увидел, как стул, мимо которого он пробегал, пошатнулся и отпрыгнул в сторону, лишившись половины вычурной спинки. Четвертый выстрел грянул почти сразу же вслед и расколол дешевую деревянную панель на стене.

Джентльмен, сидевший за соседним столом, приподнялся, машинально оправляя полы пиджака. Он выглядел растерянным, сбитым с толку и почему-то смущенным. Даже рот открыл, собираясь, по всей видимости, что-то сказать. Герти только заметил, что губы у джентльмена перепачканы яичным желтком. А может, это был соус.

Револьвер изрыгнул облако черной копоти ему в грудь. Джентльмен вдруг выпучил глаза, будто только сейчас обнаружил что-то невероятное, шлепнулся спиной на стол и остался так лежать. Вниз по скатерти потекли жирные потеки супа с аккуратными луковыми колечками.

Только тут разразилась наконец настоящая паника. Точно кто-то вдруг рванул шнур в кабине паровоза, выпуская наружу все, что прежде было сжато, стиснуто в пылающем и стонущем от напряжения котле.

Вокруг закричали, зазвенело стекло. Зал ресторана мгновенно превратился в подобие вьюжного зимнего леса. Затрепетали взметнувшиеся скатерти, ледяной россыпью застучали водопады стеклянных осколков.

«Мистер Иггис» шел по залу с револьвером в руке, спокойно и индифферентно, как если бы прогуливался по открытой палубе теплохода. Лицо его было сосредоточенно и равнодушно, но это никак не сказывалось на его действиях. Револьвер в его руке мгновенно и точно находил цели, его хозяин указывал на них черным дымящимся пальцем. И то, на что он указывал, мгновенно делалось неподвижным.

Некоторые из ужинавших даже не успели покинуть своих мест. Свинцовый кнут хлестнул по залу, высекая из сидящих то, что сперва казалось россыпями темно-алых искр. Искры эти мгновенно тухли, опустившись на скатерти и ковры, делаясь крохотными карминовыми кляксами. Человеческие головы лопались вперемешку с фужерами и бутылками, со столов прыскало водопадами, вперемешку со стеклянным крошевом, золотистое шампанское. Салфетки взметнулись в воздух тлеющими птицами, беспорядочно разлетелись в стороны. Жалобно звякнув, рассыпалась черепками фарфоровая ваза.