Канцелярская крыса. Том 2

Более ничего на карточке не значилось.

– Кто такая миссис Бьюконен? – ошарашенно спросил Герти.

– Не имею ни малейшего представления, – раздраженно произнес мистер Беллигейл, разглядывая злополучную карточку. – Какой-то сбой, по всей видимости. Что-то вроде короткого замыкания.

– Но «Лихтбрингт» не совершает ошибок.

– Как будто бы я не знаю!

– Может, попробовать еще раз? – осторожно предположил Герти.

Мистер Беллигейл уже не был так уверен, как несколькими минутами ранее. Впервые в его образе, прежде казавшемся Герти безмерно зловещим, проступило что-то новое. Прежде никем не виденное и оттого непонятное.

– Вы считаете?

– Конечно. Попробуем еще раз.

Они попробовали еще раз. В этот раз мистер Беллигейл читал команду так, словно разговаривал с умственно отсталым глухонемым. Ее понял бы любой, владеющий английским языком, будь он даже из индийских колоний или дебрей Северной Америки.

«Лихтбрингт» недолго размышлял над ответом. Вынырнувшая из терминала карточка оказалась не менее лаконичной, чем предыдущая.

Не сговариваясь, Герти и мистер Беллигейл молча ее прочли.

«Для приготовления превосходного средства от сорняков нам понадобятся две унции китового жира, килдеркин[7] лучших красных чернил, ручка от вешалки и рецензия на роман “Тетя Энн”[8] трехгодичной давности».

– Нелепица, – кратко сказал мистер Беллигейл, раз за разом перечитывая глубокомысленный ответ «Лихтбрингта».

– Может, какой-то шифр?..

– Это не шифр, это белиберда. Возможно, все дело в этом новом устройстве речевого ввода? Пожалуй, стоит попробовать обычный способ на мемокарте.

– Верно, – поддержал Герти, стараясь выглядеть как можно более индифферентным. – Я всегда за старые добрые методы. Новые веяния зачастую приносят больше путаницы, чем пользы.

Мистер Беллигейл достал из письменного стола пустую мемокарту и, задумавшись на непродолжительное время, принялся ее компостировать. Несомненно, у него был огромный опыт в этом деле. Круглые кусочки, подобно конфетти, летели на пол, а поверхность карточки на глазах покрывалась причудливым перфорированным узором. Запрос, на оформление которого Герти потратил несколько мучительных часов, мистер Беллигейл закончил менее чем за минуту.

– Готово, – сказал он, вкладывая мемокарту в терминал. – Теперь никакой накладки быть не может. С помощью отдельных синтаксических суффиксов я продублировал команду. «Лихтбрингт» распознает ее в любом случае.

– Будем надеяться, – лицемерно согласился Герти.

Им не пришлось долго ждать. Разогревшись, «Лихтбрингт» работал со скоростью хорошо отлаженного станка.

«Лечебный сателлит скучающе прерывавшегося зафрахтовавшее и нелюбезно оживившее убиение, хотя юдофильски всосавший приступал приподнимать закрыто сотрудничающий разъемными и афиширующими фиксаторами. С первыми петухами укороченные деноминаторы могут приравнивать раздраженную зыбь однова улучшавшими канделябрами. Возможно, что вымороченный соглядатай является. Монофизитский самоцвет давненько не старается на основании хука».

– Неплохо, – сдержанно одобрил Герти. – В этом есть определенный настрой. Мне даже кажется, если бы это опубликовали в одной из лондонских газет, уже на другой день появились бы похвальные отзывы новому гению пера, отважно бросившему вызов устаревшей и сонной британской словесности.

Этот комментарий ничуть не обрадовал мистера Беллигейла. Напротив, на Герти он бросил такой взгляд, что зубы сами собой щелкнули, едва не прикусив язык, точно были не его собственными, а «зубами Ватерлоо»[9], вздумавшими действовать по своему усмотрению.

– Это недопустимо, – произнес он, разрывая карточку пополам. – Но приходится признать очевидное: машина работает со сбоями. Никогда бы не подумал, что «Лихтбрингт» может ошибаться… Остается надеяться, что поломка незначительна и локализована в одном месте. В таком случае ремонт не должен занять много времени.

– Извините, мистер Беллигейл, но я вынужден вас огорчить, – заметил Герти. – Насколько я понимаю, все блоки «Лихтбрингта» обособлены друг от друга?

– Так и есть. «Лихтбрингт» является их логическим центром, но действуют они сами по себе. Так надежнее.

– В таком случае речь уже идет не о локальной ошибке. Судите сами. «Малфас», который служит при Канцелярии архивариусом, в нерабочем состоянии, как мы только что убедились. «Асмодей», заведующий Коппертауном, допустил ошибку. Судя по количеству аварий, не одну…

– У нас нет доказательств, позволяющих предположить некорректную работу «Асмодея»!

– Будут, – мрачно пообещал Герти, продолжая загибать пальцы. – Кто у нас третий? «Фокалор», смотритель порта?..

– Он самый, – подтвердил мистер Беллигейл.

– Боюсь, болезнь коснулась и его. Причем не сегодня.

– Что вы имеете в виду, полковник?

Герти принялся загибать пальцы.